На двоихХудожники Ольга и Владимир Ульяновы о работе в одной мастерской и непрерывном поиске нового

С Ольгой и Владимиром мы встречаемся в мастерской, расположенной на улице 9 Апреля. Минуя коридоры, попадаем на технический этаж: слева уже знакомая нам мастерская художника Евгения Машковского, справа — Ульяновых. На стенах прихожей висят афиши прошедших выставок, дипломы международных пленэров и почетных премий, в числе которых и главная калининградская «Сопричастность». Проходя мимо рамок, думаешь, что именно это слово лучше всего характеризует художников, которые на протяжении одиннадцати лет занимались гуманитарной работой.

Ольга и Владимир наперебой извиняются за беспорядок — начали готовиться к переезду в новые мастерские и уже увезли часть работ.
— Хоть бы картины повесил. Надо же было фон как-то организовать, — обращается Ольга к мужу, кивая на нашего фотографа.
— Так их все раскупили, — смеется Владимир.

Тем не менее «фон», как и сама мастерская, безукоризненно организованы — каждая деталь занимает свое место, органично дополняя другую. На стенах висят портреты, нарисованные карандашом, небольшие этюды, созданные на берегу моря, и абстрактные работы «постсоветского», как называет его Владимир, периода. Напротив — деревянные полки, заставленные книгами, увесистыми папками с графикой и свернутыми холстами. На небольших гвоздиках старые палитры, ведерки с десятками кистей и миллион мелочей — от старого ключа до причудливо изогнутых ножниц.

Посреди светлой комнаты — стол и мольберт с обрамленным белым паспарту натюрмортом. На две рабочие зоны пространство делит небольшая ступень у окна: еще один стол, заставленный красками, и большой мольберт. Спросить, кто пишет за ним, не успеваю: художники, встретившие друг друга в Ярославском художественном училище (Ольга из Твери, Владимир из Тулы), начинают рассказывать.

В Калининград Ульяновы ехали по направлению: планировали пробыть положенные три года, но вместо этого остались здесь на всю жизнь. Говорят, чтобы принять решение, достаточно было первого взгляда.

— К тому моменту мы успели много поездить по России. С первого курса ходили на пленэры к старинным храмам, которые были полностью разрушены. А какое чувство рождается у творца, когда он видит это? — риторически спрашивает Владимир.

Во время нашей беседы он еще не раз повторит, что художник всегда находится в поиске новых мест. Ульянов убежден, что только соприкосновение с новым дает импульс, побуждающий мастера творить.

— Приезжаешь после Ярославля с его церквями, а здесь все абсолютно по-другому: и сохранившееся архитектурное наследие, и великолепная природа Куршской косы. Все это, конечно, было нам безумно интересно, — продолжает Ольга, которая не раз ткала дюны на своих гобеленах.

— Когда приехали сюда в 1975 году, жилья не было — одна комната, один стол, маленький ребенок. Поели, убрали, достали акварель, — вспоминает Владимир. — Уже потом, потихоньку, появилась собственная мастерская, и я начал работать в других техниках.

Поиском новых форм выражения Владимир Ульянов увлечен долгие годы: занимался живописью, графикой, декоративным искусством, печатал экслибрисы и даже делал витраж для Ярославской филармонии. Классическую школу вскользь называет «ботаникой» — по словам Ольги, термин придумал сам. «Ботаника» же, по Ульянову, происходит, когда художник не мыслит дальше академических наук: умеет построить композицию, но перестает осмыслять жизненные процессы и тянуться к новому.

— Мне кажется, Володя прошел все техники, которые только могут быть. Начинает в одной, вырабатывается в ней, переходит к следующей, — объясняет Ольга, успевшая поработать не только с текстилем. Владимир в это время повторяет мысль супруги и даже слова подбирает те же самые.

Себя Ульяновы считают творческими единомышленниками, дополняющими друг друга: когда наступает усталость, обращаются за советом, а главное, никогда не испытывают чувства зависти. Но вот работать в одной на двоих мастерской смогли только 2,5 года — отвлекают привычки.

— Мы же работаем в разных техниках: я раскладываю свои материалы, Володя — свои. Кто-то берет что-то чужое, все путается. Не находишь нужную краску, начинаешь искать и теряешь настроение, — говорит Ольга. — Володя любит положить тряпку, кисти, палитру, и чтобы это ни на миллиметр не двигалось, даже если он не подходит к ним несколько дней. Я люблю все складывать. К тому же здесь очень шумно: когда сделали дорогу, работать стало невозможно.

 — А в коридорах тяжелые железные двери и узкие проходы — и не откроешь, и холст не пронесешь, — добавляет Владимир.
 
— Сколько мы здесь рук, ног и картин испортили! К каждой новой выставке готовились с ужасом. Когда Володя подарил художественной галерее 24 работы, сказал «Слава богу, меньше нести обратно».
     
На выставки в европейские города семья художников начала ездить во время перестройки — открылись границы, и Ульяновы вновь прикоснулись к новому. Сегодня их работы находятся в собрании зарубежных музеев и в частных коллекциях в России, Англии, Германии, Польше, Швеции, Дании, Франции, Индонезии и США. В Калининграде Ульяновы не только регулярно организуют персональные выставки, но и преподают. В том числе детям с ограниченными возможностями.

— В начале нулевых мы участвовали в программе по поддержке муниципалитетов. Сначала преподавали детям из малообеспеченных семей, затем — проводили пленэры для молодежи из дома-интерната «Сосновая усадьба», — объясняет Владимир.

— Поначалу даже не понимали, во что ввязались, и не представляли, насколько будет тяжело. Ребята с психоневрологическими нарушениями живут в закрытых учреждениях, их не выпускают в город, потому что это может быть опасно, — говорит Ольга. — Каждый требует особенного подхода, и никогда не знаешь, в какую секунду у него может резко измениться настроение.

Пока я листаю отчетный альбом, выпущенный по результатам пленэров, Ольга и Владимир рассказывают об успехах их особенных учеников. Признаются, что только спустя годы стали понимать, что означали эти занятия для воспитанников дома-интерната:

— Первые семь лет работали вслепую. Осознание того, как много мы дали этим детям и как много получили взамен, появилось только сейчас. Это был бесценный опыт, за который мы благодарны судьбе.

Прощаясь с семьей Ульяновых, вновь смотрю многочисленные дипломы, украшающие стены мастерской.

— Для художника важно, чтобы в конце жизни его признали, — тихо говорит Владимир, замечая мой взгляд. — Для нас награды — не столько стимул, сколько средство существования. Они дают возможность организовывать выставки, проводить пленэры и творить, не думая ни о чем другом.

Фото: Бока Су