Одинокий странникВ гостях у художника Евгения Машковского
- Поток
- 22 марта 2017
Художник Евгений Машковский мог бы запросто стать героем романа Керуака, путешествующим по местам, вдохновлявшим голландских классиков, — только вместо путевых заметок он пишет «неисторические» картины. Благодаря нашим коллегам из журнала «Королевские Ворота» мы можем поближе познакомиться с Евгением и его творчеством
График Машковский родился в Кемерово, учился в академии искусств в Красноярске и Москве, а после переехал в Калининград, чтобы жить и работать вблизи пейзажей, будто бы сошедших с картин голландских мастеров.
— В Сибири мне не хватало атмосферы, которая питала Брейгеля и Рембрандта. В Красноярске почти все художники писали картины на этнические темы, изображая разных шаманов, — но для меня эта культура оставалась чужой. Поэтому мы с женой переехали сюда: мне кажется, пригород Калининграда очень похож на природу средневековой Голландии, — рассказывает Машковский. — Когда-то здесь жили известные писатели и философы, и сегодня мы ходим по тем же улицам, что и они, — для художника очень важно чувствовать такие вещи. Этот культурный фундамент дарит ощущение сопричастности с той эпохой, необходимое мне для работы.
Мастерская художника расположена на техническом этаже дома № 7 на улице 9 Апреля. Пока мы плутаем по лестницам, ведущим к мастерской, Евгений рассказывает, что раньше в ней работал архитектор, который спроектировал этот дом. Оказываемся в темном коридоре — к стене прибита старая палитра с засохшей краской, поворачиваем налево и наконец попадаем в небольшое светлое помещение. Кругом работы художника, на деревянной полке пылятся свечи и тыквы, с которых Машковский писал натюрморт. На подоконнике наконечники стрел, старые гвозди и обломки средневековых крюков, найденные во время путешествий по Калининградской области. У окна расположен крепкий дубовый стол — его Машковский сделал сам, используя доску, привезенную из замка Бранденбург. Напротив — узкий диван, под ним прячется трехцветная кошка Муська. По словам Евгения, когда в мастерской нет посторонних, Муська охотно помогает работать над новыми картинами, превращая карандаши в игрушки.
— Я рисую карандашами Faber-Castell, которыми писал сам Ван Гог. Их производят с XVIII века по уникальной технологии: в грифеле используются такие же пигменты, как и в масляных красках, — умбристая земля, жженая сажа, кобальт,
— рассказывает художник, кивая на цветные ряды карандашей, — поэтому можно добиться плотного покрытия, как при работе с акварелью.
Цветные карандаши, отмечает художник, только кажутся простым материалом. Создание графической картины занимает минимум два месяца — чтобы добиться удивительного объема, Машковский кропотливо выписывает даже самые неприметные детали. Последний год он редко выбирался за пределы мастерской, работая над двумя десятками картин, которые в феврале представил на персональной выставке в Доме художника. Экспозиция получила название «Пилигримы». На одноименной картине изображены паломники, они несут икону к храму, виднеющемуся вдалеке.
«Портрет Снегова»
— Уже завтра этой картины не будет в моей мастерской — я подарил ее библиотеке имени Сергея Снегова. Его книги я читал еще в Красноярске. Приехав в Калининград, знал, что, когда увижу те места, где Снегов жил, обязательно напишу его портрет. А жил он на улице 9 Апреля, рядом с моей нынешней мастерской, ходил гулять с собакой на Нижнее озеро. И все его фантастические миры рождались здесь же. (Комментарий художника)
«Пилигримы»
— Икона на этой картине написана в традиции итальянского живописца Чимабуэ. Такое изображение иконы стилистически близко нам, поскольку тогда, в XIII веке, в искусстве ощущалось сильнейшее влияние Византии. Масштаб работ Ченни ди Пепо поражает меня, я могу часами рассматривать его фрески, написанные для соборов в Пизе и Ассизи. (Комментарий художника)
Гравюра из серии «Мертвая дорога»
Евгений владеет редкой техникой ксилографии — гравюры на дереве, которая родилась еще в Средневековье. Серию «Мертвая дорога» он неоднократно выставлял в Москве, в Центральном доме художника.
— Эта серия посвящена периоду тридцатых-пятидесятых годов, когда на Севере руками заключенных пытались построить железную дорогу Салехард — Игарка. Сейчас от этого абсурдного и законсервированного проекта остались только заброшенные караульные вышки, вокруг которых ходят олени. (Комментарий художника)
— Тема религии для меня важна, поскольку все классическое искусство развивалось в рамках христианства, даже если внешне носило светский характер. Но все же религиозная живопись имеет определенный канон, в то время как мои работы — это симбиоз фантазии и знаний из истории, — объясняет Машковский.
Художник признается, что ему близки романы обладателя «Большой книги» Евгения Водолазкина, которые сам писатель называет «неисторическими». И если в «Авиаторе» у Водолазкина ровесник века оказывается в современном Петербурге, на «Распятии» Машковского герои, облаченные в рыцарские доспехи, запросто повторяют известный библейский сюжет напротив Кафедрального собора.
— Такой прием можно сравнить с театральными постановками, когда герои Шекспира появляются в современных костюмах и декорациях. Во многих европейских городах есть старые дома, сохранившие свой первоначальный облик. В Калининграде их практически не осталось, поэтому я интуитивно добавляю исторические элементы, — говорит Машковский о смешении стилей и эпох. — Это позволяет отправиться в прошлое и прикоснуться к тому, что сегодня безвозвратно потеряно.
Читайте также о том, как наши коллеги оказались в гостях у живописца Бориса Булгакова.
Фото: Бока Су