«Балтийскому Бродвею» 10 летМеста

Июль 2006 года довольно холодный. Как, впрочем, и все то лето. Я и несколько моих однокурсников проходим свою практику, а точнее, помогаем делать первый номер журнала «Балтийский Бродвей» - уже известно, что у него будет рисованная обложка. Хроника культурно-досуговых событий за три месяца выглядит примерно так. В клубе «Ольштын» проходит «Сосательная вечеринка». В клубе «Бункер», который был расположен, как несложно догадаться, в бывшем бомбоубежище на улице Озерова, хореограф Виталий Глухов вместе с ансамблем «Верхотура» показывает калининградцам, что такое contemporary dance – один спектакль по стихам Кирилла Медведева, один по произведениям Владимира Сорокина, один – по книжке, посвященной флоре и фауне Калининградской области. В Светлогорске открывается клуб «Корвет», обреченный стать на несколько лет подряд последним пристанищем для тех, кто отчаянно веселится всю ночь пятницы в «Ситипарке» или Matrix, а потом едет в такси встречать рассвет на море.

В клубе «Ольштын» проводят «Сосательную вечеринку». На первом фестивале «Дон Ченто Джаз» все танцуют под «Manhattan Transfer» и говорят друг другу: «Ну это та музыка, которая в рекламе кофе звучит». На фестиваль актуальной поэзии «Слоwwwo» впервые приезжает Линор Горалик, она читает немного стихов, а все остальное время сидит и что-то вышивает крестиком. Про зайца ПЦ знает едва ли не 10 % слушателей. Диджей и куратор Данила Акимов проводит парадоксальные вечеринки в ресторане «Атлантика» - под эстрадные песни Прибалтики танцуют городские модники и бывшие жены моряков.

Первый гонорар, полученный после сдачи номера, мы с однокурсниками тратим сперва в чайной «Унция», которая открылась напротив кинотеатра «Заря»: чай с запахом костра, сыр и мед, тростниковый сахар. Потом думаем на все оставшиеся выпить вина в кафе при кинотеатре, но, подумав, что денег не хватит, идем в «Солянку», садимся на верхней открытой веранде и заказываем бутылку шампанского. У нас спрашивают паспорт: нам по двадцать, но мы выглядим моложе.

Лето 2016-го ничуть не теплее того, что десять лет назад. Я уже нигде не прохожу практику и ничего не помогаю делать. Я подвожу итоги досуговой жизни города за десять лет. Клуба «Бункер» больше нет, на его месте шиномонтаж. Театра танца «Верхотура» больше нет, Виталий Глухов сперва отошел от хореографии в пользу акционизма, теперь преподает английский язык в Санкт-Петербурге. Если спросить калининградцев, что такое современный танец, большинство из них скажет: «Балет «Тодес».

Клуба Matrix тоже больше нет. Рейвов тоже не осталось. Одни молодые люди (те, которые десять лет назад еще ходили в школу) сделали свой первый рейв во дворе рядом со СПИ РВВК (то есть водочным заводом). Мы ходили посмотреть с друзьями – не как в Matrix, но как где-то в Берлине. Линор Горалик приезжала на фестиваль «Слоwwwо» в позапрошлом году, и ей было не до вышивания: семь журналистов из разных местных изданий брали у нее интервью. Едва ли не одновременно. В бар «Дредноут» до недавнего времени ходил только альтист Илларион Дьяков.

На вечеринку Данилы Акимова в «Атлантику» в последний раз пришли 15 человек. Не городские модники и не бывшие жены моряков. Марк Борозна на Дне города пел песни и плавал в фонтане. Клуб «Вагонка» еще работает, но принадлежит Русской Православной Церкви.

Вместо «Унции» напротив «Зари» теперь филиал «Сбербанка», вместо старой «Зари» - новая «Заря», денег на нее в принципе, хватает, но ходить туда совсем не хочется.

Списком участников джазового фестиваля интересуешься по рабочей необходимости и еще выбираешь – пойти послушать один день Бутмана или уехать на все три дня на самый край области в Краснолесье. Гонорар от текста я получу после сдачи номера, мы можем пойти вместе с теми ребятами, которые пишут такие же тексты о том, что изменилось в городе за десять лет, и потратить его в каком-нибудь баре. У нас никто не спросит паспорта. Нам по тридцать, и почти все бармены и официантки, и владельцы баров – наши хорошие знакомые.

Между тем летом и этим – череда открытий, закрытий, смены концепций и форматов.

Поводя итоги этих десяти лет, ты оказываешься перед бумагой: будь это подшивка номеров журнала (разноформатные стопки глянцевой и матовой бумаги) или просто условная коробка, в которой зачем-то хранишь мелкую макулатуру. Билеты на спектакль Евгения Гришковца в театр на Бассейной. Билет на «Вагонку» на концерт группы Brazzaville. Билет в «Ситипарк» на Земфиру. Пригласительный в «Зарю» на премьеру фильма Андрея Звягинцева. Ламинированные аккредитации с первого, второго и третьего городского фестиваля, который тогда еще назывался «Дон Ченто Джаз». Какие-то цветные ленточки бумажных (и, возможно, светящихся в темноте браслетов) – ядовито-зеленый, кислотно-розовый, глухой красный - в некоторых местах браслеты слегка надорваны, это их пытались растянуть, без видимых повреждений снять с руки и передать за забор тем, кто наденет и пройдет на концерт бесплатно. В 2008 и 2009 годах такие штуки еще отлично срабатывали. Буклеты и флаеры. Распечатки каких-то вопросов для интервью и распечатки правок коммерческих текстов. Открылась траттория «Венеция». Открылся ресторан «Хмель». Открылся ресторан «Галерея». Открылась траттория «Густо». Только «великолепное живое исполнение чарующих русских романсов», только «качественно новый формат отдыха», только для «гостей, достойных большего». Культурно-деловой центр предлагает «роскошную атмосферу и качественный сервис» для деловых людей. Серьезно? На той улице иногда по вечерам сигнализации припаркованных автомобилей и записи группы «Ляпис Трубецкой» дают совместные концерты.

Десять лет все эти места, предлагающие «качественно новый формат отдыха», в большинстве своем открывали те, кто по умолчанию принадлежит к миру «взрослых людей». Сейчас настало время тех ребят, которые не видели рассвет «Ситипарка» и других веселых мест по разным причинам и решили все сделать по-своему, так, как захотели и насколько хватило денег. Тех людей, которые как будто отрываются за десять лет того условного хипстерства, которое было в Москве, Петербурге, Варшаве и Берлине, – в общем, где угодно, только не здесь. Не застали рейв-вечеринки – сделали свою, пока что одну, но свою собственную. Увидели коктейли в банках и открыли бар, в котором можно выпить примерно также. Попробовали крафтовое пиво – и сделали свою пивную, которую назвали в честь первого президента РФ. Поняли, что какого-то вменяемого культурного пространства, где можно повесить выставку знакомого фотографа, не дождаться – и выбили себе Закхаймские ворота. Поняли, что пиццей из «Табаско» сыт не будешь, придумали, как здесь готовить фалафель и шакшуку практически в режиме 24/7. Решили, что хватит пить кофе из «очень хорошей итальянской кофемашины», и открыли крошечные, но живые и настоящие кофейни. Можно продолжать перечисление еще на нескольких полосах. Важно, что переход произошел незаметно и плавно: одни заведения не вытеснили другие, просто в городском пространстве нашлось место для тех вещей, которые зависли между явной маргинальщиной и пафосностью.

Но это только на первый взгляд. Для того чтобы понять разницу, надо просто открыть первый номер журнала «Балтийский Бродвей» или залезть в собственную потайную коробку с билетами, флаерами, автографами и фотографиями.

Часть прошедшего десятилетия тяготела к основательности, фундаментальности, статусности: если ресторан, то с тяжелой скатертью и швейцаром, если кинотеатр, то в него нельзя в спортивных штанах, и так далее. Сейчас же мы застаем период «невыносимой легкости». И да, называем «новым форматом отдыха» столы и стулья из палетт, коктейли в банках, танцы в красном баре «Вагонки» под 90-х если не «новым форматом отдыха», то «новой искренностью». Обо всем этом будет интересно прочесть еще спустя десять лет. Возможно, это покажется таким же нелепым, как вечеринки с названиями «Сосательная» или «Жесть как она есть». Но пока что не кажется.

Текст: Саша Артамонова

Фото: архив редакции