«Пища для креативности»Зачем британские художники приезжают в Калининград и что они здесь ищут

Блошиный рынок возле Башни Врангеля по старой памяти называют «пьяными рядами». Несмотря на полностью нелегальное положение и сокращение площадей Центрального рынка по соседству, за последние несколько лет он существенно разросся. В вязкой грязи заброшенного сквера в центре города раскатаны покрывала и расставлены столики, на которых выложено всё, что только можно представить. Потрёпанные кассеты и DVD, предметы кёнигсбергского наследия, патефоны и детская одежда, еле живая электроника из 1990-х и фотографии котиков. Несмотря на маргинальный дух, продавцов здесь десятки, а посетителей — сотни. В воздухе — смесь из влажной январской стужи и перегара. На земле — хлюпающая скользкая грязь.

 

Среди этого хаоса рыскает в поисках артефактов улыбчивая британская женщина в красном шарфике. За 1500 рублей она покупает заводную камеру «Зенит» в коробке с полным набором объективов и двумя непроявленными плёнками, а также прихватывает несколько пластинок на 78 оборотов со старинными романсами и народными песнями. Довольный продавец, сорвавший этим утром банк, одаривает её в ответ юбилейной 10-рублевой монеткой. Среди других приобретений — несколько бронзовых стопочек, дисковая пила, советский атлас птиц и россыпь крошечных LED-лампочек на небольшой плате.

К полудню рынок начинает судорожно сворачиваться: на его территорию вторгаются представители правоохранительных органов и начинают выписывать штрафы за незаконную торговлю. Обстановка становится слегка напряжённой, но британка довольна тем, как провела утро. В ближайшие пару недель она будет экспериментировать с купленным скарбом: подвешивать и закреплять предметы, подсоединять к ним микрофоны и моторчики и приводить их в действие статическим электричеством, добытым из куска янтаря.

Кэти Хайнд приехала в Калининград из Бристоля на трехнедельную резиденцию, которая длилась с середины января по начало февраля. После нескольких лет успеха подобных проектов в Китае и Бразилии, Британский Совет и Отдел культуры и образования Посольства Великобритании в Москве в сотрудничестве с Фондом PRS (Performing Rights Society) и независимой инициативой RUSH, запустили программу музыкальных резиденций в рамках Года музыки России и Великобритании. Участниками программы музыкальных резиденций Года музыки Великобритании и России стали трое российских и трое британских музыкантов. Каждый из них получил возможность погрузиться в музыкальную культуру другой страны, наладить сотрудничество с местными музыкантами и представителями локальной музыкальной сцены, создать новый музыкальный материал, а также найти новых слушателей. За время резиденции участники программы встречались и обменивались опытом с местными профессионалами, принимали участие в рабочих сессиях, дискуссиях, неформальных мероприятиях, концертах и репетициях.

Помимо Калининграда, в котором принимающей стороной стал Балтийский филиал ГЦСИ, среди вариантов для поездки были также Екатеринбург и Нижний Новгород, но город на Балтике показался художнице наиболее подходящим для задач, которые исследует в своем творчестве именно она. В течение многих лет БФ ГЦСИ проводит здесь фестиваль Sound Around Kaliningrad, о котором известно далеко за пределами города, а саунд-арт — одно из основных направлений Кэти. Также около десяти лет назад она побывала на литовской стороне Куршской косы. «У меня есть целая серия работ, посвящённых маршруту миграции птиц — Балтийскому пролетному пути. Отсюда и мой интерес к Куршской косе, — объясняет она. — Точно так же мои прадед и прабабушка когда-то мигрировали из Клайпеды в Соединенное Королевство». По словам Кэти, два этих сюжета постоянно находят выражение в её творчестве и заставляют возвращаться к ним в различных работах.



Себя она называет аудиовизуальным художником. «Это самый короткий способ представляться, — говорит она. — Я изучала классическое фортепиано, но самовыражаюсь при помощи инсталляций, в которых смешиваются звук, музыка, свет, скульптура. Моя страсть – сочетание различных форм. Большая часть моих работ также связана с вопросами окружающей среды». 

Примером того, о чём она говорит, может служить инсталляция «Tipping Point» («Переломный момент»), в которой фигурируют специально изготовленные установки со стеклянными колбами, наполненными водой и соединёнными по двое пластиковыми трубками. Внутри колб размещены чувствительные микрофоны: они выводят звук на громкоговорители у подножья каждой из установок.

Устройства балансируют и перегоняют через пластиковую трубку воду, что сказывается на резонансных частотах свободного пространства в колбе и меняет тональность шума, поступающего в громкоговорители. При помощи специально написанного для инсталляции программного обеспечения установками можно управлять и менять их баланс, а звучание наполненных водой колб, пропущенное через синтезаторы, можно регулировать. Получается управляемый инструмент, вдохновлённый наводнениями, обрушившимися на Бристоль в 2014 году.

Или другой её проект — «Piano Migrations» («Фортепьянные миграции»). На поставленное вертикально разобранное оголённое фортепиано, от которого оставлена лишь рама, устанавливаются моторчики, задевающие струны. На раму проецируются силуэты срывающихся в перелет птиц, а датчики-моторчики запрограммированы так, чтобы реагировать на их тени. Получается интерактивная скульптура-инструмент — как будто птицы играют на фортепиано. 

В её работах сливаются природа и технологии, музыка и скульптура. Они наполнены романтикой изобретения диковинных и невиданных доселе музыкальных инструментов. Сама Кэти Хайнд постоянно ссылается на книгу Андрея Смирнова «Sound in Z», новаторские и смелые идеи начала XX века, описанные в ней, художница переносит в век XXI. Устройства, которые она изобретает, как бы подчиняют стихию, но изготовлены при этом как высокотехнологичные приборы массового производства. 

В Калининграде за эти три недели она посещает орнитологическую станцию в поселке Рыбачий на Куршской косе, Музей янтаря, а также ветреные и холодные пляжи в различных местах области и проходит весь маршрут последнего трамвая в городе № 5. Еще Кэти Хайнд встречается и «джемует» с местными энтузиастами саунд-арта и экспериментальными электронщиками, а 30 января в Закхаймских воротах проходит творческая встреча и лекция, посвященная её художественным методам. Однако большую часть из этих трёх недель она проводит в студии на последнем этаже хрущёвки на Ленинском проспекте, у эстакадного моста, сквозь панорамные окна которой видны Музей Мирового океана, Рыбная биржа, Кафедральный собор и любимое здание Кэти — Дом Советов, которое она приветствует каждое утро и называет его по-девичьи – «she».

 

Здесь в студии она экспериментирует и семплирует звуки советских синтезаторов — «Поливокса» «Эстрадина 203» — и ставит звуковой эксперимент, который вернёт слову «янтарь» смысл, заложенный его латинским обозначением, — «Electron». Для этого она трёт кусок окаменевшей смолы возрастом 50 млн лет о шерстяной носок, купленный у бабушки на пешеходном переходе в центре города. Наэлектризованный янтарь дает разряд, который поступает в моторчики, колотящие по купленному на «пьяных рядах» барахлу. Вкрадчивый и переливающийся гвалт усиливается микрофонами. «Этот эксперимент пока в начальной стадии, — улыбается она после перезвона, вызванного янтарным разрядом. — Но, вполне возможно, он ещё выльется во что-то более серьёзное».

Работа современного художника постоянно связана с перемещениями и переездами. «Мне очень повезло, что я много путешествую. Еще в самом начале карьеры я присоединилась в турне к пианистке Джоанне Макгрегор, и это открыло мне множество мест, — говорит она. — Путешествия — самый ценный и эффективный опыт получения знаний из всех, которые я знаю». 

 Кэти регулярно принимает участие в резиденциях на протяжении последних шести-семи лет. В прошлом году она провела шесть недель на Шри-Ланке («Было потрясающе оказаться в месте, столь отличном от того, к чему мы привыкли, и поработать с местными музыкантами»). Благодаря организации Cryptic из Глазго она несколько раз выезжала в отдаленную часть Северо-Шотландского нагорья («Там начисто отсутствует мобильная связь и лишь в одном уголке есть очень слабый интернет»). Одна из таких резиденций вылилась в альбом под названием «homeopathic waft of signal»

Завораживающие звуки природы, то мощно и напористо разгоняющиеся, то стихающие и растворяющие в себе слушателя.

Однако по её словам, заниматься этим постоянно невозможно. «Эта резиденция длится месяц, и значит, всё это время у меня не будет возможности проводить никакие другие встречи по работе, — говорит она. — Работу приходится брать и выполнять сильно заранее. Но с другой стороны, и месяца подобной резиденции мало».

Впечатления от трёх недель в Калининграде ей только ещё предстоит осмыслить. «Мне показалось, что история Калининграда делает его слегка меланхоличным местом, — рассуждает она. — Но когда ты тут оказываешься и проводишь достаточно времени, то понимаешь, что существует огромное количество точек зрения на то, что это место из себя представляет. В нём чувствуется эклектика». Перед глазами Кэти Хайнд за эти три недели предстал Калининград, жители которого сетуют на то, что наследию прошлого не уделяется достаточно внимания и которые счастливы вырваться в близлежащие населенные пункты Польши и Литвы, по сравнению с которыми город на Балтике производит впечатление куда более разрозненной территории. «Но также я встречаю здесь молодых и полных энергии экспериментальных музыкантов, которые делают что-то интересное. И это прекрасно! Здесь еще столько позитива и энергии, столько всего можно открыть! — с энтузиазмом говорит она. — Я ещё не успела побывать ни на одном форту и Куршскую косу видела лишь мельком. Мне хочется вернуться. В первую очередь, конечно же, из-за людей, но также меня манит и историческая, и архитектурная эклектика».

По её словам, эта трёхнедельная резиденция в Калининграде не обязательно должна вылиться в какой-то конкретный продукт. Разумеется, отчет будет представлен Британскому Совету, но для того, чтобы выдать законченный проект, проведённого в Калининграде времени, по словам Кэти Хайнд, недостаточно. «В эти три недели я положила начало новым идеям и произвела много материала, — подводит она итоги. — Я записала множество импровизаций на советских синтезаторах и начала экспериментировать с янтарем и статическим электричеством». 

 

Итак, были визит на орнитологическую станцию и продолжительная обстоятельная беседа с учёными на тему распознавания птицами магнитных волн, которые помогают им ориентироваться на земном шаре. Был поход в Музей янтаря и связанное с ним открытие — происхождение «электричества» от латинского слова «Electron», обозначавшего янтарь. Были встречи с местными музыкантами и походы на барахолку возле Башни Врангеля, вылившиеся в приобретение полезных и не очень вещей. Были импровизации на советских синтезаторах и получение из них диковинных текстур, часть из которых Кэти Хайнд планирует выпустить на кассете.

 

Органика и история, геология и орнитология, люди и впечатления, музыкальная сцена и меланхолия пустого зимнего побережья — все это в будущем, возможно, будет осмыслено, логично увязано друг с другом и уложено в емкую и технологичную инсталляцию. «Чувствую, что это начало большого и долгого эксперимента, — улыбается Кэти. — А знакомства и встречи определённо приведут к каким-то совместным работам и взаимному обмену. Эти три недели — вдохновляющее и продуктивное время. Пища для креативности».