Где искать ЛигуэтПутеводитель по роману Иванова «Тени Тевтонов»

Среди дымящихся после штурма руин Пиллау историк Винцент Клиховский занят важным делом – он ищет следы мистического меча Лигуэт, орудия Сатаны, способного принести его обладателю победу в самой жестокой и проигрышной битве. Поиски меча знакомят Клиховского с советскими солдатами и недобитыми нацистами, скрывающимися в тёмных подземельях Пиллау. Они будят в историке какие-то глубинные воспоминания о древнем предке, шляхтиче Каетане, который был занят тем же самым – поисками Лигуэта... И вслед за Клиховским, за Каетаном, вслед за мистическим мечом читатель романа Алексея Иванова «Тени тевтонов» совершает незабываемое путешествие. Как во времени, так и в пространстве.

В «Тенях тевтонов» немало хорошо знакомых калининградцам мест. И Пиллау-Балтийск, и Инстербург-Черняховск, и Кёнигсберг-Калининград, и Данциг-Гданьск, и Мариенбург-Мальборк. Но не только знакомых. География романа широка и начинается за тридевять земель от балтийских сосен – на Ближнем Востоке, где, собственно, и был основан в XII веке Тевтонский орден. Поэтому наше путешествие начнём с востока, а именно – из замка Монфор, первой орденской твердыни. Его руины до сих пор желтеют среди поросших лесом гор северного Израиля.

«Двенадцать рыцарей в осаждённом Монфоре открыли сердца для удара Лигуэта, и защитники замка были спасены. Как дикие демоны самума, двенадцать тевтонов прорубили для товарищей путь сквозь ряды мамлюков, и рыцари Монфора вырвались из окружения».

Тевтонский орден появился примерно на несколько десятилетий позже своих старших братьев – госпитальеров и тамплиеров. И первоначально, в 1190 году, рыцари-монахи с чёрными крестами бросили якорь в приморской Акре, которая в то время была главным городом крестоносцев на Востоке. Но задержались там ненадолго. Храмовникам и госпитальерам, также базировавшимся в Акре, не сильно понравилось соседство с немцами. Начались кровавые разборки, и тогда стараниями верховного магистра Тевтонского ордена Германа фон Зальца у французского семейства Куртенэ был куплен участок земли с крепостью Монфор в Северной Галилее. За десять лет Монфор – тевтонцы называли его на свой лад Штаркенбергом («суровая гора») – был полностью перестроен, укреп­лён, и в этот замок перевезли архив ордена и его сокровищницу. Туда же, как сообщает нам Алексей Иванов, попал и мистический меч Лигуэт.

Дважды Монфор пытались взять мамлюки египетского султана Бейбарса, и если первая атака была отбита, то во второй раз сарацины подготовились основательно. Подвезли огромные камнемётные машины, разбили западную стену замка и заставили тевтонцев капитулировать. Правда, на почётных условиях. Рыцари покинули Монфор с оружием и с архивом, а вот сокровищницу пришлось оставить. Что касается замка, то Бейбарс приказал сровнять его с землёй, – чтобы крестоносцы не надумали снова в нём обосноваться.

С тех пор Монфор простоял до нашего времени живописной руиной. Его давно бы разобрали на стройматериалы, но место там настолько глухое и труднопроходимое, что тевтонские камни оказались никому не нужны. Сегодня в Монфор возят туристические экскурсии. Показывают фундаменты главной восточной башни с семиметровыми стенами, остатки флигеля, где жил орденский комтур, демонстрируют прекрасно сохранившуюся сторожевую башню в западной части замка. Странно, что сарацины её не разрушили.

«Полчища мусульман окружили Акру. Четыре недели «чёрные быки», баллисты Халиля, обстреливали город валунами и тёсаными ядрами. Наконец башни крепос­ти расшатались под ударами каменных глыб и начали рушиться. Мамлюки хлынули за стены».

А мы вслед за тевтонцами отправляемся в большую и густонаселённую в XIII веке Акру, куда вернулись немецкие рыцари после потери Монфора. В этом городе тевтонцам удалось отхватить целый квартал, который они по примеру других духовно-рыцарских орденов огородили стенами. Потому что в Акре все только назывались крестоносцами, а на деле друг друга ненавидели: госпитальеры – тамплиеров, тамплиеры – тевтонцев, французы – англичан, генуэзцы – венецианцев и так далее. Поэтому когда в 1291 году, через 20 лет после взятия Монфора, потомок Бейбарса султан Аль-Ашраф Халиль подступил к стенам Акры, согласия в рядах оборонявшихся было немного. Это во многом и решило судьбу города. Хотя в последний бой западные рыцари объединились, защищались героически, но после месячной осады Акра была взята.

Аль-Ашраф по заведённой у мамлюков традиции приказал разрушить город. И сегодня от Акры времён Крестовых походов осталось совсем немного. Учас­ток городской стены, пара полуразрушенных башен и недавно откопанный подземный ход тамплиеров, соединявший их резиденцию и городскую пристань. А вот следов Тевтонского ордена в Акре больше не найти. В разгар штурма им удалось погрузить на корабли свой архив и, видимо, какие-то сокровища и переправить всё это вначале в Венецию, где временно размес­тилась резиденция ордена, а затем в Пруссию.

Первым замком Тевтонского ордена, построенным братьями-рыцарями в северных землях, после того как папа римский дал им зелёный свет на покорение Пруссии, стал Фогельзанд, что переводится как «Птичье пение».

О Фогельзанде известно совсем чуть-чуть, причём сведения эти похожи на байки. Для строи­тельства этой, с позволения сказать, цитадели был выбран самый большой и раскидистый дуб на берегу Вислы. Первым делом дуб огородили частоколом, затем сделали лестницу, потом стены из прочных досок – прямо между ветвями дуба. Для того чтобы отражать нападения пруссов, не привыкших осаждать крепости, поначалу этого было достаточно. Однако пруссы быстро научились штурмовать дубы, пусть и самые большие, поэтому рыцарям пришлось подумать о более серьёзных укреплениях. И в 1231 году тевтонцами был заложен настоящий замок – Торн.

Популярный у туристов польский город Торунь начинался с тевтонского замка Торн. Он получил своё название в честь другого замка – Торона, находившегося в Палестине и захваченного, как и Монфор, мамлюками. Правда, в отличие от множества других мест в северной Польше, где орденские замки хорошо сохранились, в Торуне орденской цитадели вы не найдёте. Замок разрушен восставшими горожанами ещё в XV веке и больше не восстанавливался. Сегодня о нём напоминают лишь руины на берегу реки.

Зато в Торуне прекрасно сохранилось несколько старинных орденских церквей, множество средневековых домов. И, конечно, нельзя не сказать о знаменитой Кривой башне – одной из главных точек притяжения туристов. Эта башня, кажется, вот-вот рухнет, но прошло уже семь столетий, а она в порядке. С Кривой башней, кстати, связана одна легенда, которую приводит на страницах романа Алексей Иванов. Мол, какой-то заблудший орденский рыцарь вступил в преступную связь с горожанкой, за что был сурово наказан: ему приказали в одиночку построить башню, причём столь же кривую, как и его добродетель. Рыцарь с успехом решил задачу.

«Данциг был причиной расцвета Мариенбурга и может стать причиной его краха. Лежащий в устье Вислы, для Польши Данциг был выходом в Балтику. Маркграфы Бранденбурга отобрали его у Польши, а Орден, угрожая войной, купил его у маркграфов».

Из Торуни движемся на север, в Гданьск, бывший Данциг. Вслед за героями романа пьём кофе в кафе под чёрной сенью Журава, как называли и называют одни из городских ворот с функцией подъёмного механизма. Журав появился на свет ещё в XIV веке, а свой нынешний облик приобрёл через 100 лет. И сегодня ворота-кран являются одним из символов Гданьска, таким же, как, например, фонтан Нептуна.

Бывший Данциг не меньше Кёнигсберга пострадал во время Второй мировой войны, однако за послевоенные десятилетия был восстановлен буквально по крупицам. И сегодня считается одним из самых красивых городов Польши.

«Длинные сочленения замка Мальборк растянулись по правому берегу Ногата, будто исполинская, разобранная на части машина вроде катапульты. Геометрия стен и башен была промерена линейкой и циркулем с немецкой точностью: плоскости и ровные дуги; цилинд­ры, кубы, трапеции и конусы – ни одного прихотливого изгиба или вольной завитушки. Краснокирпичная кладка, подсвеченная закатом, саднила взгляд, как ржавчина. Черепичные кровли и арочные фронтоны багровели в смуглой августовской синеве и перевёрнуто отражались в гладкой реке. Своей неподвижностью и мертвенной правильностью замок словно спорил с живым трепетом божьего творения».

Мариенбург, сегодняшний Мальборк, – ключевое место в романе «Тени тевтонов». На протяжении 150 лет этот величественный замок из красного кирпича являлся резиденцией верховных магистров Тевтонского ордена. Генрих фон Плауэн оборонял его от поляков и литвинов после поражения ордена в Грюнвальдской битве, отсюда магистр Людвиг фон Эрлихсхаузен перенёс свою резиденцию в Кёнигсберг, про­играв очередную войну.

Сегодня мы можем видеть замок во всём великолепии, его дважды капитально восстанавливали. В конце XIX века на заброшенную и никому не нужную орденскую крепость обратил внимание немецкий архитектор Конрад Штейнбрехт, организовав работы по реставрации. Затем, после урагана Второй мировой войны, Мариенбург взялись поднимать из руин поляки. И подняли со скрупулёзной точностью. Сегодня можно посетить и зал капитула с внушительным деревянным креслом верховного магистра, подняться на бургфрид – самую высокую башню, чтобы оценить с высоты живописные берега Ногата, прогуляться по длинному переходу в рыцарский туалет – данцкер. Мариенбург не просто замок, это настоящий город за крепостными стенами.

«Орден ещё мог переломить ход сражения. Молодой рыцарь Хубберт был рядом с магистром Ульрихом и слышал, как тот приказал рыцарскому резерву идти в прорыв на шатёр короля. Но среди рыцарей словно из-под земли вдруг появился вражеский воин. Выставив копьё, он сквозь войско полетел прямо на магистра. Хубберт навек запомнил лицо этого ратника – ясное и страшное, как сама смерть. Копьё вышвырнуло магистра из седла, будто стенобитное орудие».

На глазах одного из героев романа, брата Хубберта, таинственный рыцарь убивает верховного магистра Тевтонского ордена Ульриха фон Юнгингена. Происходит это 15 июля 1410 года среди изумрудных холмов между деревнями Грюнвальд и Стенбарк. На землях Тевтонского ордена, сегодня принадлежащих Польше.

Грюнвальдская битва – одно из крупнейших сражений Средневековья: польско-литовская рать одолела отряды тевтонских рыцарей, утопив в крови могущество ордена. На том месте, где король Ягайло скрестил меч с магистром Ульрихом, теперь стоит памятный знак, развёрнут небольшой музей. Каждый год в середине июля под Грюнвальдом на масштабную реконструкцию Грюнвальдского сражения съезжаются любители истории со всей Европы.

Склонный к театральности и драматизму, фюрер называл свою ставку «Волчьим логовом», но в оперативных документах она значилась как «объект «Озеро»... Она укрывалась в Мазурских лесах неподалёку от городишка Растенбург. За минными полями, линиями дотов и ограждением из колючей проволоки, под старыми деревьями, будто гигантские ледниковые валуны, лежали два десятка бетонных бункеров.

«Волчье логово» – главная достопримечательность маленького городка Кентшин, расположенного недалеко от российско-польской границы, в 75 километрах от Багратионовска. Сохранилась эта достопримечательность, мягко говоря, неважно. При отступлении в 1945 году нацисты взорвали укреп­ления, и сегодня от «Вольфс­шанце» остались груды громадных бетонных блоков, будто разбросанных великаном. Но побродить среди огромных камней, заглянуть в подземелья, послушать рассказ гида всё равно интересно.

«Каетан уже два месяца скучал в замке Бальга. Да и не только он скучал: все молодые шляхтичи, что соблазнились деньгами тевтонцев, давно уже передрались от безделья, выпили всё вино в корч­мах и на постоялых дворах вокруг форбурга перепробовали всех потаскушек – тупых и крепкозадых прусских девок».

Руины Бальги. Это первый замок Тевтонского ордена, построенный на территории нынешней Калининградской области. Его заложили то ли в 1234, то ли в 1236 году на месте древней прусской крепости Хонеда. Поначалу просто привели в порядок деревянные укрепления, поставленные пруссами, а затем выстроили замок по всем канонам – из полевого камня (внизу) и обожжённого кирпича (сверху).

Как и большинство замков Тевтонского ордена, Бальга состояла из двух частей – хохбурга, или цитадели, и предзамкового укрепления – форбурга. С хохбургом расправились ещё немцы, разобрав его на кирпич для строительства крепости Пиллау. Поэтому перед войной на высоком берегу залива Фришес-Хаф стоял только одинокий флигель форбурга, где размещался небольшой краеведческий музей. Во время боевых действий в 1945 году и он был разрушен. Сейчас от Бальги остались только живописные руины, куда изредка приезжают туристы и чаще – «чёрные копатели». Было несколько попыток восстановить хотя бы часть замка, но дальше разговоров дело не пошло.

Из Бальги едем на восток, чтобы познакомиться с другими руинами, упоминаемыми Алексеем Ивановым. Руины называются «замок Инстербург» и находятся в Черняховске. От замка сохранился флигель форбурга, пара стен, а на месте цитадели – подвалы со сводчатыми готическими потолками. В замковом дворе, вымощенном неотёсанным полевым камнем, раньше устраивались исторические реконструкции, но с тех пор, как замок стал собственностью Русской православной церкви, жизнь среди древних стен как будто замерла. Затихли и разговоры о возможном восстановлении замка.

«Гордостью Инстербурга был необычный вид транспорта – троллейбус. На следующее утро Клиховский сел в красивый и просторный вагон, идущий в Дидлакен. Дорога занимала полчаса».

Троллейбус Инстербург – Дидлакен в 30-е годы прошлого века – это, конечно, очень круто и неожиданно. Вряд ли был такой маршрут, но ещё сложнее представить троллейбус, едущий из Черняховска в Тельманово.

Посёлок Тельманово, бывший Дидлакен, находится в десяти километрах от Черняховска. Место ничем не примечательное, кроме, пожалуй, старинной кирхи, которая и на кирху-то не очень похожа – обычный старый немецкий дом с поросшей мхом черепичной крышей. Многие проедут на троллейбусе мимо и не обратят внимания, но только не мы. Потому что нам известно, что у стен этой кирхи некогда находился мавзолей коменданта крепости Пиллау, обладателя мистического меча Лигуэт Пьера де ля Кава. Бытует легенда, что до сих пор на дне расположенного по соседству пруда лежит его мумия (а может, и меч там же?).

В начале XVII века потомственный гугенот Пьер де ла Кав сбежал из Франции от распалённых Варфоломеевской ночью католиков и поступил на службу к истинному протестанту – прусскому курфюрсту Фридриху Вильгельму I. Вначале де ля Кав служил в гвардии, затем шаг за шагом стал подниматься по карьерной лестнице и дослужился до должности коменданта Пиллау – ключевой прусской крепости. А потом ещё от щедрот курфюрста получил и землю в окрестностях Инстербурга. Так появился Дидлакен, а следом за ним и другие населённые пункты, куда стали съезжаться французские и не только французские протестанты. В посёлке выросла кирха, а рядом был построен небольшой мавзолей, где эксцентричный де ля Кав и завещал себя похоронить – в забальзамированном виде. Так и сделали: забальзамировали и поместили под стекло.

Мавзолей до нас не дожил. Его грабили и в Семилетнюю вой­ну, и во время Наполеоновских войн, и в Первую мировую. Тело де ля Кава исчезло в неизвестном направлении, а вот кирха стоит. Сейчас она в частных руках, дверь на замке, окна заколочены, однако если вы договоритесь с предпринимателем из Черняховска Владимиром Яновским, нынешним владельцем древних стен, можно попасть внутрь.

«Кирпичные стены с круглыми башнями окружали орденский замок с домом конвента и громадой бургфрида. Замок стерегли три небольших городка: Альтштадт на берегу реки Прегель, Лёбенихт поодаль и Кнайпхоф на острове. Над красными кровлями торчали острые шпили ратуш и кирх».

Тевтонский орден невозможно представить без Кёнигсберга. Именно сюда после потери Мариенбурга переехал верховный магистр. И, конечно, мы остановимся в древнем городе на Прегеле.

И что мы увидим? На месте орденского замка сегодня, как вы знаете, пустырь с раскопанными замковыми подвалами, время от времени их затапливает, чуть в стороне возвышается Дом Советов. О бывшем Альт­штадте вообще ничего не напоминает. На его месте деревья, газоны и шумный Московский проспект. Там, где змеились улочки Лёбенихта, – пустырь и серые многоэтажки. А на острове Кнайпхоф – парк, окружающий громаду Кафедрального собора. Весь исторический центр Кёнигсберга сметён огнём британской авиации в августе 1944 года, а то, что не сгорело, впоследствии было разобрано. Поэтому в Калининграде, после прогулки по острову Канта, осмотра Кафедрального собора и могилы философа идём отобедать или отужинать в Рыбную деревню, которой без году неделя.

«На Фиалковой горе, где издавна казнили злодеев, сколотили эшафот. Комтур огласил приговор, смертники опустились на колени, и монах поднёс им распятье. Ветерок шевелил белые рубашки обречённых. Толпа замерла в ожидании. Кто-то крестился. Кто-то рыдал».

В средневековом Кёнигсберге Фиалковая гора имела мрачную репутацию. Здесь казнили преступников, причём либо вешали, либо отсекали голову мечом. Недаром соседний погост назвали Кладбищем Обезглавленных.

Сегодня тут головы не рубят, но место по-прежнему не очень дружелюбное. Даже токсичное. Гора – точнее, холм – находится за Центральным парком Калининграда, возле так называемого Чёртового моста (старого кёнигсбергского коллектора). Пахнет там отнюдь не фиалками, а протекающей по дну оврага речкой, в которой, поверьте, хариус не клюет.

Постояв на месте средневековых экзекуций, отправляемся на запад – к замку Лохштедт. Его руины можно отыскать между Приморском и Балтийском.

 

«Замок стоял над морем на пригорке. По сути, это были два двухэтажных корпуса, соединённых под прямым углом. Выщербленный красный кирпич. Готические окна. Черепичная крыша – вся в дырах. Взрытый воронками двор».

Когда-то давно Сергей Якимов, большой знаток истории Пиллау, рассказывал мне о том, что орденский замок Лохштедт на берегу залива Фришес-Хаф соединялся с Пиллау подземной железной дорогой. Об этом, мол, стало известно из допросов военнопленных. Однако дорогу не нашли до сих пор, а вот в романе Алексея Иванова она вполне реальна и там бродит множество теней, в том числе и тень гауляйтера Эриха Коха.

Сам замок Лохштедт, в котором во времена Тевтонского ордена находилась резиденция «янтарного барона» – комтура, ведавшего торговлей янтарём, – куда более реален. Но войны орденская твердыня пережить не смогла. Гарнизон замка весной 1945 года сдаваться не собирался, поэтому древние стены были вскрыты, как консервная банка, с помощью тяжёлых орудий. К сожалению, не повезло и замковым руинам. После войны в Лохштедте вздумали искать Янтарную комнату. Да не просто искать, а с помощью тяжёлой техники. В результате от тевтонской твердыни, где находились уникальные фрески с изображениями рыцарей, ангелов и демонов, остались только засыпанные землёй подвалы.

Это, пожалуй, самая скрытая достопримечательность сегодняшнего Балтийска. Дело в том, что ещё перед войной немцы превратили Штиле в артиллерийский склад, а во время вой­ны наладили производство торпед. В январе 1945 года, когда Красная армия вышла к границам Восточной Пруссии, в Штиле раздался мощный взрыв, от которого задрожали стены во всём Пиллау, а в прилегающих к форту домах стёкла вылетели вместе с рамами. Однако форт, во всяком случае, значительная его часть, уцелел. Но турис­ту туда не попасть, потому что главная часть построенной в XIX веке крепости находится на территории, принадлежащей военным. Можно увидеть только въездные ворота из красного кирпича и внешние стены с прилепившимися к ним несуразными гаражами.

«Шведы отбили Пруссию у Польши, но король погиб. Его незавершённая крепость досталась Пруссии, и пруссаки достроили её, хотя по-прежнему называли Шведской цитаделью. Пруссакам не хватало камня, и они почти до основания разобрали замок Лохштедт, а заодно до половины и другой тевтонский замок – Бальгу».

Самый выигрышный вид цитадели Пиллау – с высоты птичьего полёта. Она построена в форме пятиконечной звезды. Второе название цитадели – Шведская крепость. И это не случайно. Крепость начали возводить по распоряжению шведского короля Густава II Адольфа, того самого, что геройски погиб в 1632 году в сражении при Лютцене. Он на некоторое время отобрал у поляков западную часть Пруссии и думал обосноваться здесь надолго. Для этого и приказал строить крепость, которая контролировала бы «морские ворота» Кёнигсберга. Но надолго задержаться в Пруссии шведскому королю не довелось. Достраивали крепость уже немцы, использовав в качестве стройматериалов кирпичи орденских замков Бальга и Лохштедт. В итоге к концу XIX века цитадель Пиллау вместе с другими оборонительными сооружениями – фортами «Восточный», «Западный», Штиле и объектами помельче – представляла собой серьёзную оборонительную систему.

Долгое время в Шведской крепости базировалась воинская часть, а сегодня там размещён музей. Попасть в него можно только по предварительной записи.

«Гостиница «Золотой якорь» стояла на широкой набережной Иннехафена. По слухам, до войны в этой гостинице останавливался сам Гитлер. Сейчас здесь размещалась комендатура».

И завершаем экскурсию на самом западе России – возле гостиницы «Золотой якорь», стоящей на берегу канала, где обитает самая большая в Калининградской области колония лебедей. Отель примечателен ещё и тем, что в 1963 году здесь останавливался Иосиф Бродский. И посвятил этому месту бессмертные строки:

«В ганзейской гостинице «Якорь»,
где мухи садятся на сахар,
где боком в канале глубоком
эсминцы плывут мимо окон,
я сиживал в обществе кружки,
глазея на мачты и пушки,
и совесть свою от укора
спасая бутылкой Кагора». 

Алексей Денисенков, «Королевские ворота» № 250, апрель 2021

Фото: Алексей Денисенков, Александр Катеруша, Александр Матвеев, Александр Южда, Prussia 39, Wikipedia