Бигги Виера из GusGus«Музыка – это то, что делает нас людьми»

Несмотря на впечатляющий возраст и извилистую карьеру, меньше всего GusGus хочется называть «ветеранами электронной сцены». За двадцать с лишним лет своего существования исландский коллектив не раз сменил состав и вместе с ним амплуа. Начав с попыток влиться в популярный в середине девяностых бристольский трип-хоп, вскоре группа переключилась на хаус и электро, а вместо безучастного созерцания, стала провоцировать движение и танцы. Последние семь лет GusGus издаются на немецком техно-лейбле Kompakt и зачастую оказываются одними из первых, кого вспоминают, когда речь заходит про направление «тек-хаус». Восьмой альбом группы “Arabian Horse”, выпущенный в 2011 году, окончательно выработал звук GusGus, по которому их теперь узнают. На альбоме звучала совершенно бесподобная, футуристичная комбинация из прямых хаусовых битов, разносящихся по ним эхом синтезаторных арпеджио и торжественного, практически эстрадного вокала. Эксперименты в этом направлении продолжились на выпущенном в 2014 году альбоме “Mexico”, чуть более прямолинейном, чем предыдущий диск, но ни в чем ему не уступающем. В этом десятилетии группа наконец-то нашла свою формулу и зазвучала по-особому: их треки отныне одновременно и классика танцполов, и самая передовая поп-музыка, которая только бывает.
Захватывающие концертные выступления - один из ключевых элементов GusGus: «живьем» группа играет в нескольких ипостасях с разным набором вокалистов.

За прошедший год мы начали работать над новыми вещами. Процесс идет небыстро, но мы считаем себя альбомными артистами, для нас весь смысл заключается в том, чтобы создавать альбомы. После того, как мы заканчиваем альбом, мы опустошены, у нас нет совершенно никаких идей. Я ничего не записываю по полгода, даже где-то целый год. Просто нет идей. Затем я медленно, постепенно возвращаюсь к рабочему процессу. В данный момент мы уже выработали видение того, каким будет новый альбом, и у нас есть целая куча демо-записей, которые мы собираемся оформить в законченные композиции.

Многим из тех, кто уже знаком с творчеством GusGus, наверное покажется, что это тот же самый GusGus, что и обычно. Но мы пытаемся экспериментировать, делать что-то новое, что-то более изысканное, в каком-то смысле. Я думаю, что на этот раз мы сделали что-то в духе семидесятых. Под «семидесятыми» я подразумеваю ранний нью-вейв, вроде Гэри Ньюмана или музыки, построенной на арпеджио, типа Tangerine Dream. Электронная музыка 1970-х содержала новизну, все крутилось вокруг создания интересных звуков, интересных арпеджио, поиску новых прогрессий аккордов, которые были бы другими и звучали странно. Меня вдохновляют такие вещи.

Треки очень безопасные и вся работа ложится на плечи вокалистов. Мне же хочется делать что-то более глубокое и сложное. Это не значит, что на новом альбоме будет меньше ориентированных на вокал композиций. Просто меня больше всего заводит, когда используются нетривиальные структуры аккордов и когда удается удачно вписать в них вокал, найти удачное решение для него.

На «Янтарном пляже» мы представили две новых композиции, которые войдут в наш будущий альбом. Одну мы играем вот уже год, другая же звучала впервые вообще. Вот эту вторую мы слепили на прошлой неделе и хотим посмотреть, как на нее среагирует народ. Одна из песен с очень сложной прогрессией аккордов, другая же попроще, но тоже не без странностей.
Живьем наши треки открыты и прелесть в том, что их можно менять, как заблагорассудится. На концертах я не использую компьютер, я использую сэмплер типа AKAI-MPC. У композиций живьем нет аранжировок, я просто проигрываю петли и накладываю их друг на друга. Например, в нашей популярной песне “Over” всего две такие петли: одна звучит в куплете, другая в припеве. Я нажимаю кнопку, и сэмплер добавляет эти ингредиенты в общий микс, который я уже микширую, свожу. Где-то добавляю «тарелочек», что-то убавляю, довожу «синты», где-то подгоняю бит. Я просто делаю новую аранжировку наших песен живьем и создаю музыкальный ландшафт при помощи эффектов. Каждый раз, на каждом шоу я делаю это с чистого листа, и поэтому все наши шоу всегда звучат по-разному. Есть треки более прямолинейные, есть более открытые к изменениям.

Для меня музыка – это фетиш. Я делаю только такую музыку, которая меня задевает, от которой у меня мурашки. Каждый раз я записываю такой альбом, который становится моим самым любимым. Некоторые исполнители, когда закончат альбом, уже не могут потом его слушать. Но у меня не так: для меня мой новый альбом – самая любимая пластинка на протяжении еще где-то четырех месяцев.

Грубо говоря, мы делаем поп-музыку при помощи электронной. Это самый простой способ нас описать. Быть электронным музыкантом означает искать новые звуки, новые паттерны, новые звуковые ландшафты. Когда я оказываюсь в студии, у меня совершенно нет в голове никакого плана того, как я буду что-либо делать. Я просто начинаю крутить ручки и искать звуки, про которые я подумаю: «Да-да, это как раз то, что надо». Потом уже становится понятно, что можно сделать с каждым звуком: какому-то потребуется арпеджио, какой-то будет круто звучать, если его просто постоянно повторять. Я просто играюсь с модульными синтезаторами до тех пор, пока что-то не будет из этого проявляться. И обычно после такой работы у меня, как правило, оказываются на руках либо арпеджио, либо бас, либо бит. Потом я записываю то, что получилось, это слышит кто-то из вокалистов и думает: «О, вот с этим я могу работать». Мы делаем демо с вокалом, и когда все вместе собирается и срабатывает, то мы превращаем это в полноценный трек. Но мне кажется, что неправильно говорить, что в случае с GusGus первым возникает бит. У нас первым возникает настроение.

Но лично для меня нет никакой разницы между тек-хаусом, техно или прогрессив-техно. Мы никогда не садились и не решали сообща: «Вот сейчас мы запишем и выпустим тек-хаусовый трек».

Я уже человек немолодой, я начинал слушать музыку где-то в году 1981, 1982. Тогда я слушал семидесятые и то, что выходило нового: Гэри Ньюмена, итало-диско, Soft Cell, Depeche Mode, нью-вейв различный. Слушал Африку Бамбаату, электро. Но также слушал много «черной» поп-музыки, Бобби Брауна и все такое. Для меня всегда важны были хорошие треки, а не направления. Во всех направлениях есть хорошие треки и плохие, и даже в EDM есть хорошие вещи. Большая часть EDM – это, конечно, мусор и вторичный хлам, но и там встречаются стоящие композиции.

Начало девяностых стало для электронной музыки тем же, чем для гитарной были поздние шестидесятые. Все будто бы взорвалось и расцвело, появились Карл Крейг, Aphex Twin, KLF, The Black Dog. Я даже немного драм-н-бейс полюбил, хотя это было ненадолго.

Мой любимый альбом прямо сейчас – это “Illuminate” Алекса Бэнкса, который вышел два года назад. И я немного слушаю американской музыки, но альбом Френка Оушена “Channel Orange”  просто потрясающий.

Я воспринимаю электронную и всю остальную музыку, которую слушаю, как ингредиенты, которые я смогу использовать в своей работе, как поле, которое можно исследовать.

Музыкальная сцена в Исландии цветет пышным цветом. Можно даже сказать, что она непропорциональна размерам того общества из которого произрастает. Мне, конечно же, очень приятно, что я принадлежу к культуре, которая буквально бурлит музыкальными идеями. Но это даже и забавно: когда про тебя узнают, что ты занимаешься музыкой, с тобой сразу же начинают здороваться на улице. Идешь по улице, и все такие: «Хай! Хай!». В барах тоже постоянно все здороваются.

В Исландии принято делать что-то отличающееся от того, что делают все остальные. В 1980-х здесь был бум панка, и все до единого играли панк-рок и были в группах. Но довольно быстро это приелось, и все новые исполнители, которые начинали играть музыку, приходили на сцену, и старались звучать непохоже на то, что тогда было в ходу. Так и повелось с тех пор, каждый должен делать что-то особенное, непохожее на то, что играют остальные.

Многие меня спрашивают: как влияет на вашу музыку красота исландского ландшафта? Но я не знаю: я записываюсь в гараже, в четырех стенах, и я не думаю про горы постоянно. Но я допускаю, что эти влияния на самом деле существуют, они просто витают в воздухе и их разносит общество, в котором я живу. Так или иначе, мы наверняка испытываем какие-то влияния, о которых даже не подозреваем.

Фото: Бока Су, Лиля Заславская