«Стёрли волос на смычках»Музыканты Калининградского областного симфонического оркестра о выступлении с «Арией» и о себе

Маэстро Ульф Ваденбрандт покидает отель в центре Калининграда в сопровождении ассистентки. На ней ней сумка, рядом она катит небольшой чемодан на колесиках – все помечено стикерами Wadenbrandt Music, такие же логотипы красуются и на их футболках. Подтянутый и жилистый Ваденбрандт выглядит шестым участником «Арии», вместе с которой он гастролирует в турне «Классическая «Ария», охватывающем 11 городов. На ногах болтаются небрежно расстегнутые красиво состаренные ботинки «Челси», потертые узкие джинсы подвязаны кожаным ремнем в клепках, черная футболка будто бы слегка выцвела на солнце. Довершают образ героически спадающие на плечи русые волосы волосы и вычурные темные очки, как у Боно из U2. Ваденбрандт вместе с ассистенткой запрыгивают в микроавтобус, который везет их в конец Московского проспекта на базу Калининградского симфонического оркестра. Для дирижера, по его словам, начинается, самая сложная часть работы в турне.

«С одной стороны, если бы не это, я бы смог больше спать, с другой, было бы не так интересно», - с улыбкой рассуждает он, сидя на заднем сидении автомобиля. Проект «Классическая «Ария» стартовал еще в 2001 году на «Нашествии». С тех пор группа дала еще несколько концертов с симфоническими оркестрами в Москве и Санкт-Петербурге, но в «большую Россию» отправилась впервые. В каждом из городов, где делает остановку группа, с ней выступает местный оркестр. 

На базе Калининградского симфонического оркестра все уже в сборе и встречают маэстро с распростертыми объятьями. По коридорам снуют слегка взбудораженные музыканты, а репетиционный зал, в котором исполнители настраиваются и разыгрываются, обрушивает на вошедшего гвалт какофонии. Прежде, чем приступить к репетиции, директор оркестра Аркадий Фельдман приглашает дирижера на чашку кофе и приветственную беседу. С радостью Ваденбрандт узнает о том, что у оркестра уже имеется опыт участия в концертах, подобных «Классической «Арии». С отечественной эстрадой он знаком хорошо, поэтому, когда ему сообщают о том, что калининградцы выступали пару лет назад в том же ДС «Янтарном» с группой «Би-2», и без того энергичный, он загорается, и ему не терпится приступить к репетиции.

Дирижер спускается в репетиционный зал, где все музыканты уже в сборе, настроены и сидят на своих местах. Ассистентка выуживает из чемодана две гигантские папки с полными партитурами шоу. Маэстро объявляет открывающий номер – инструментальную «Увертюру», и оркестр из сорока человек тут же «ныряет» в произведение. С первых же секунд звучит интенсивная, тревожная, мужественная музыка, делающая узнаваемые кивки в сторону хитов «Арии» разных лет. Звучат элементы из «Осколка льда», «Штиля», «Потерянного рая» и других композиций. «Классические» инструментальные каверы на «Арию» легко представить в саундтреке к какому-нибудь героическому эпосу о гладиаторах или рыцарях. Поняв, что оркестр знаком с материалом, маэстро прерывает музыкантов и дальше только озвучивает цифры и такты, которые хочет услышать в их исполнении.

На протяжении всей репетиции он негромко пропевает себе под нос партии ударных и гитар «Арии», периодически выбегает то к виолончелям, то к струнным, жестами призывая играть интенсивнее. Изредка он делает ремарки, обращаясь, в основном к струнным: тут играть полегче, там слегка прибавить темп. Уже через 25 минут репетиции он берет бутылку минералки и осушает ее залпом; впереди еще три с половиной часа работы. В перерыве в разговоре с Фельдманом он отмечает, что доволен уровнем подготовки оркестра и с удивлением узнает о том, что до его прихода музыканты успели пройтись по партитурам всего пару раз. Ваденбрандта за работой снимает на телефон ассистентка, между исполнением композиций он успевает утвердить правильный ролик для того, чтобы она выложила его в соцсети. В другом перерыве он с энтузиазмом рассказывает Фельдману о том, как в Швеции принимает участие в фестивале, на котором оркестры исполняют музыку из видеоигр, и это мероприятие собирает до 30 000 зрителей.

Репетиция близится к завершению. На последних тактах «Улицы роз» дирижер просит уже заметно подуставших музыкантов встать и продолжать играть стоя, а в самом финале синхронно подпрыгнуть. Сорок человек удивленно переглядываются, но после прыжка все заливаются смехом. Ваденбрандт утирает пот со лба, жмет руки музыкантам, и складывает папки с партитурами. Тем временем промоутер, приехавший его забирать, озвучивает оркестру распорядок на завтра: уже в полдень все должны быть в ДС «Янтарном» и репетировать с группой в полном составе, затем будет саундчек, затем шоу; всем предстоит долгий, насыщенный день.

–  Образование я получил в Высшей Нижегородской консерватории. Сам я родом из Владимирской области, там закончил Владимирское музыкальное училище. С 1984 года я живу здесь, и работаю в оркестре с первого дня его образования в 1987 году. У меня вся семья музыканты, и сын, и мои родители. Я также преподаю, в основном, первая валторна - единственная в Калининграде.

В 1986 году в Калининград приехал Аркадий Айзикович [Фельдман, - прим. ред.]. Он работал в Драмтеатре, и мы 1 сентября 1987 года собрались там с учениками и педагогами Музыкального колледжа и музыкальных школ и начали потихоньку работать. В 90-м году мы сыграли на городском собрании, посвященном дню рождения Ленина, и нам утвердили бюджет городского симфонического оркестра. Долгое время у нас не было своей базы, и мы репетировали сначала в Драмтеатре, потом некоторое время в Доме искусств, затем было помещение, которое нам предоставил депутат Махлов, мы занимались там. Теперь у нас свое помещение на улице Бакинской, здесь мы почти все сделали сами.

В нашей области нет такого концертного зала, где можно было бы полным составом сыграть так, чтобы публика получила большее удовольствие. Когда мы выступаем за границей, я про себя думаю: «Эх, а наши и не слышат, как мы играем». Акустика Драмтеатра для этого не предназначена, «Янтарь-холл» тоже. Если на сцене появляются занавески и порталы, то уже все. А в Филармонии сцена маленькая. В «Кафедральном соборе» еще более-менее нормально, но и там немножко гудит. Хорошего зала с хорошим звуком, где его можно подать, где им можно пощекотать публику, такого у нас нет. Мы как-то играли в Германии, в Кельнской филармонии. Когда мы играли Шостаковича пятую симфонию, то было видно, что зрители все сидят и кашлянуть боятся. Заканчивается часть, все прокашливаются, и пошли дальше. Там вот только возьмешь нотку, и она уже где-то под потолком. Вот это акустика.

Когда мы играем с «Би-2» или с «Арией», мне нравится то, что тебя озвучивают, что тебя слышно, и публика на это реагирует. Самое главное для артиста – это когда он чувствует, что публика получает положительные эмоции и он задевает ее сердца. На таких концертах видно по зрителям, по тому, как они себя ведут, что у нас получается.

Я после концертов смотрю отзывы и вижу, что молодежь узнала о том, что у нас есть симфонический оркестр в Калининграде. Мы тридцать лет работаем, а для многих это все еще новая информация. Люди приходят на концерт, это большое количество публики, и они узнают про нас.

«Арию» я до этого вообще не знал, познакомился в процессе работы. Мне понравилась, хорошая музыка, поиграл, получил удовольствие. Сам я слушаю классическую музыку. Люблю Чайковского. Это наше, мы и играть его можем, и чувствуем мы его. Люблю и Бетховена, и Брукнера я люблю, я его даже играл. В четвертой симфонии есть соло на валторне, его выводит вперед дирижер всегда.

Я закончил Калининградский областной колледж им. Рахманинова у Воронкова Владимира Андреевича. Далее поступил в Музыкальную академию им. Станислава Манюшки в Гданьске, проучился там пару лет, вернулся в Калининград и начал работать в оркестре в 2007 году.

Концерты, вроде того, что мы играли с «Би-2», с золотым голосом группы Enigma Эндрю Дональдсоном очень сильно отличаются, это просто море эмоций. Я никогда до этого не слушал группу «Ария», хотя когда я был школьником, в середине девяностых, был, наверное, пик популярности группы. У нас все ребята ходили с рюкзаками, с браслетами, в кепках с логотипом группы, но как-то я, занимаясь тромбоном, этот период пропустил. А сейчас был сильный задор на концерте, и головами трясли, и драйв был. Для нас эта музыка другая, мы привыкли к классической и эстрадной музыке, у нас есть программы музыки из кино. А тут такой тяжелый метал, для оркестра это очень интересно. Я бы с удовольствием поработал еще в таких проектах.

Чисто физически за последние десять лет концерт группы «Ария» был, наверное, самым сложным. Аранжировки Кирилла Уманского достаточно тяжелые для исполнения. Очень много игры, очень сложные исполнения, партии, все это громко, все на подъеме. А чисто эмоционально, психологически, бывают и посложней концерты. Есть концерты, которые выматывают голову. Это был не из таких: он был веселым, задорным, на драйве, рок-н-ролльным, но физически тяжелый.

Я слушаю разную музыку. По долгу службы много слушаю классику: мы готовим программы, и я нахожу в интернете какие-то исполнения других оркестров, более именитых, различных знаменитых дирижеров, таких, как Гергиев, Светланов. Смотрю зарубежные записи, Лондонского симфонического оркестра, Берлинской филармонии. В машине у меня играет Стинг. И, кстати говоря, Стинг с симфоническим оркестром – это мечта. Я думаю, что когда-нибудь мы поработаем вместе.

Ленинградскую государственную консерваторию Ордена Ленина я закончила в 1990 году. Поступила туда из Калининградского музыкального колледжа, который закончила с отличием. В колледж, когда он еще был Калининградским музыкальным училищем, я поступила вместе с сестрой, мы вдвоем переехали из Петропавловска-Камчатского. В оркестре Фельдмана с работаю уже около 12 лет.

«Классическая «Ария» это уже где-то третий или четвертый подобный концерт для симфонического оркестра, в котором мы пробуем себя. Мы получили очень хорошие отзывы. Я разговаривала с барабанщиком группы, он сказал: «У вас достаточно неплохой оркестр, мобильный, организованный и, поверьте мне, я много видел». Мне это показалось убедительным. Они много гастролируют и, по их словам, были очень приятно удивлены тем, что за такой короткий срок оркестр уже был подготовлен, мобилен и легко реагировал на все предложения и изменения, которые вносил во время репетиций дирижер.

У меня на этот концерт ходили знакомые, для которых удалось взять пригласительные. Они в восторге: по их словам, и грамотно была выстроена подсветка, и звукорежиссеры вытягивали звук, слова были слышны. Хотя, на сцене у нас был такой грохот, что многие играли в берушах. Я же почему-то об этом не подумала и домой после концерта приехала уже полуглухая (смеется).

После концерта я задала вопрос ребятам из группы: чем вы подпитываетесь, какой у вас допинг? Они сразу же: никакого алкоголя! (смеется) Потом кто-то отшутился, кто-то сказал, что это дело привычки. Но уже много лет они себя ощущают так, и внутри они молоды, они пацаны, о возрасте вообще речи не идет. Они же не просто играют и поют, они устраивают на сцене настоящий театр, они двигаются, у них есть отработанные трюки, в том числе и взаимодействие с дирижером.

Дирижер вступал с оркестром в диалог: глазами, руками, жестами, движениями. И когда закончился концерт, то он еле спустился со сцены. У него подкашивались ноги от усталости, с него лился пот, полотенце мокрое. Мы попросили с подругой разрешения с ним сфотографироваться, а он принес свои извинения, что он в неподобающем виде, его спутница поддержала его под руку, чтобы он спустился, и тут же у него в глазах – раз! И снова лучики во взгляде, опять улыбка, опять подтянутый, молодой. Мы сфотографировались, и опять у него повисли плечи, и он еле смог дальше идти.

На следующий день после концерта болели руки, как после штанги. Весь концерт на энергетике, на заводе, еще и дирижер вытаскивает, наматывает, заставляет тебя входить в необходимое состояние. Просили играть громко, и у нас, у большинства струнников, волоса на смычках не осталось – все летело в разные стороны и перетиралось. Были моменты, когда мы буквально «пилили», и волос не выдерживал скорости ведения смычка. У духовиков болели губы, я не знаю, как они справлялись, но у них хотя бы паузы были, у нас же этих пауз вообще не было.

Я не могу сказать, что я жуткий консерватор, но я воспитана музыкальной школой, колледжем и консерваторией на классике. Я классический музыкант, но я люблю и современную музыку, я полюбила играть и обработки, которые делает Аркадий Фельдман – The Beatles, ABBA и всевозможные популярные песни советских исполнителей эстрады, которые сейчас уже считаются классикой.

Я до «Арии» рок себе немного по-другому представляла. Мне казалось, что рок – это что-то, где бьют по ушам, и выкрикивают реплики, такая, квадратно-гнездовая музыка без всякого мелодизма. А здесь, несмотря на местами специфические названия песен, смысл, содержание глубокие. Когда мы на репетиции слышали о чем эта песня, когда слышали, как их исполнял вокалист, то понимали, что за всем стоит глубокий смысл.

Учился я в Калининградском музыкальном училище. Родился в Калининграде, здесь живу и работаю. В оркестр меня пригласил Аркадий Айзикович, лет пять назад.

Разница между нашими обычными выступлениями и выступлениями вроде тех, что было с «Арией», огромная: стиль музыки другой, исполнение другое, работа с микрофонами, сцена, свет. Это небо и земля. Музыка разная сама по себе.

Я бы не делил выступления в плане «сложнее» - «легче». Я бы охарактеризовал такие выступления как что-то новое. Новые эмоции, что-то свежее. Они [«Ария»] уехали, и как-то наверное хотелось бы еще раз сыграть. Ну дай бог, всему свое время.

График репетиций был очень напряженный. Сами понимаете, они люди занятые, и дирижер занятой, плюс на аппаратуру все завязано. Тяжело, конечно. За пару репетиций слепить такую программу, практически трехчасовую, дорогого стоит. Сложность даже не в том, чтобы играть долго и громко, нужно же еще следить за тем, чтобы все было вместе и красиво. А это внимание, это работа. Музыку уже потом слушаешь, что же они там поют.

Сам я слушаю все. «Арию», честно скажу, не слушаю. Как-то не попадалось ни диска, ни кассеты. В интернете я послушал, разумеется, посмотрел их выступления с другими симфоническими оркестрами. В машине под настроение у меня музыка играет. Мы же все люди настроения: сегодня мне классическую музыку хочется слушать, а завтра джаз, песни, вокал, все, что на душу ложится.

Я закончил Московскую консерваторию, до этого Училище при Московской консерватории, образование высшее. Недавно переехал в Калининград, пригласили работать здесь в оркестре два года назад. Искали человека и нашли меня через консерваторию, я согласился. Выделили квартиру по указу губернатора, два года живу здесь и работаю. Калининград мне нравится, если бы не нравился, я бы здесь не остался.

Впечатления от «Классической «Арии» остались на всю жизнь. Мне самому такое не очень нравится, но в любую музыку, будучи музыкантами, мы обязаны вникать и стараться ее играть максимально приближенно к тому, как она задумана. Физически это было, конечно, очень тяжело. Все партии у «Арии» рассчитаны на то, чтобы это звучало в записи. Не учитывается то, что музыкантам нужны паузы, а постоянно играть шестнадцатыми без перерыва – это очень сложно. В каждой песне все исполняется без пауз, ты играешь и играешь, и ты должен играть громко и быстро. Выдержка нужна.

Одно дело играть на электрических инструментах – на бас-гитаре, в которой все за тебя делает усилитель – включил его, и все звучит. В живых же инструментах нужно прилагать много усилий. Духовикам особенно тяжело, ведь там надо контролировать дыхание. Если человек будет все время дуть, как надо, а там вся программа построена на пределе возможностей, то он просто начнет задыхаться.

Классическую музыку я слушаю, это само собой. Хотя, классическая музыка тоже бывает разная. Там тоже что-то может нравиться или не нравиться, там тоже много разных стилей и направлений. Народу я могу посоветовать слушать Моцарта, это самое доступное, то, что поймет любой человек. Чайковский еще. А мне вот в последнее время начала нравиться группа «Машина времени», например. Достаточно интересные тексты, есть смысл, музыка приятная.

Я из Калининграда, училась в Музыкальном колледже имени Рахманинова, в оркестр меня пригласили. Здесь я играю уже лет 14.

Играть концерт с «Арией» мне очень понравилось, все здорово. Дирижер хороший, группа замечательная, мне они в принципе нравятся. Такие концерты от наших обычных отличаются. Здесь чувствуется ажиотаж, все заводит, и очень интересная работа. Было любопытно, как все будет звучать вместе, отстройка звука тоже интересная была. Темпы, опять же.

Концерт был непростой. Аранжировки сложные, все быстро, все на аллегро, надо было выигрывать. А играть громко – это несложно как раз (смеется). В эмоциональном плане для меня ничего сложного не было, там все на подъеме делается.

Как-то раз мы играли с Electric Light Orchestra на «Балтике». Тогда еще Def Leppard был. Это запоминающийся концерт был. Они все привезли свою аппаратуру, и отстройка была хорошая, и команда слаженная.

Сама я предпочитаю слушать рок. «Сплин», Шнур всегда приветствуются. Вадим Самойлов нравится со своими новыми песнями. Это который из «Агаты Кристи», но не из The Matrixxx. Вадим сегодня на «Вагонке» выступает, но я, к сожалению, не попадаю, мы сегодня сами выступаем.

Фото с концерта: Виталий Невар
Фото с оркестром и его участниками: Артём Килькин