«В Калининграде предпочитают андеграунд, чтобы выпендриться»Как устроена работа диджея

Я начал диджеить в 2013 году, когда познакомился с Лёшей Реутом, который делал вечеринки в баре «Stoned Pony». Он приносил туда свою диджейскую аппаратуру, и по четвергам мы ставили любимую британскую музыку. К Лёше часто приходила девушка, и ему надо было, естественно, уделять ей внимание, а совместить это с сетом проблематично. Так он мне и предложил в шутку «постоять за него». С этого всё началось. В качестве диджеев мы себя сами продвигали, либо знакомые звали в заведения. В старые «Улицы», к примеру, я пришел сам, познакомился с Сашей Гублером и, так как у нас очень схожие музыкальные предпочтения, — мы играли там чаще всего.

Я играл не электронную музыку, поэтому сводить в бит даже не пытался. Всё получалось благодаря кроссфейдеру (регулятор уровня сигналов, применяемый в микшерных устройствах для плавного перехода от одного источника звукового сигнала к другому — ред.) и корректировке частот, чтобы не было перегрузов в звуке и лишнего шума. Качественно сводить музыку я, признаюсь честно, научился, только будучи в Архангельске, подрабатывая в клубе «ПаратовЪ». Когда я туда устроился, то не сводил треки в бит. Это заметил арт-директор и показал мне всё буквально на пальцах. Поначалу играл с компьютера, то есть, сводил треки при помощи программы: когда ты нажимаешь на одну кнопку, и все композиции сводятся автоматически. Знаете, мне было даже стыдно, что я толком не развиваю этот навык, перекладывая всё на программу. Так что, я начал приходить чуть раньше на работу, и пока персонал расставлял стулья, я учился сводить треки вручную.

Как бы банально не звучало, но это наушники. Работая на какой-либо площадке, невозможно предугадать, окажутся ли у кого лишние наушники.

Если говорить о Калининграде, то тут у меня развязаны руки. Разумеется, я вижу аудиторию заведения и понимаю по их движениям, стилю и манерам, что им по нраву. В баре «Дредноут» я ориентировался на музыку в жанре рок, в «Улицах» предпочитают всё то самое нишевое. Никаких заготовок, вроде составления сет-листа, я не делаю, так как подстраиваюсь под аудиторию по ходу дела. В барах обычно есть простор для экспериментов, поэтому всегда можно просвещать, так скажем, гостей в своих музыкальных предпочтениях. Каким образом я определяю симпатию к поставленным мною трекам? Всё просто, кто-то танцует и подпевает, в большинстве случаев, некоторые даже поют от начала до конца. Всё чаще и чаще я замечаю, что приходят компании из одних и тех же лиц, и они уже знают, какие композиции могут они услышать.

Всё зависит от количества часов. Кто-то играет полтора часа, а кто-то — все 5-7. В час может быть сыграно около 10-15 композиций, и диджей должен обладать достаточной фонотекой, чтобы спокойно отработать как час, так и все пять. Если говорить о гонорарах, то в баре «Улицы» всем платят 500 рублей в час, аппаратуру предоставляют на месте, но чаще всего все приходят со своей. На «Вагонке» я зарабатывал около 6 000 рублей, но не считаю, что это было работой, скорее хобби. Там я занимался настройкой света, и на этом всё. В «Паратове» аудитория значительно отличается от того же бара «Улицы». Люди оставляют там целые зарплаты каждые выходные, и для них это нормально. В будние дни в основном, когда я играю в лаунже, люди приходят не потусить или потанцевать, а расслабиться, выпить пару коктейлей, покурить кальян и провести спокойный вечер со своей компанией. В Архангельске за месяц работы светотехником выходит где-то 10-15 тысяч.

Об этом варианте службы в России немногие знают. В 2014 году я получил диплом экономиста в БФУ им. И. Канта, и в один прекрасный солнечный день получил то самое письмо счастья. Вечно пытаться сбежать от дядек из военкомата не входило в мои планы, а терять целый год своей жизни, неизвестно где, я не хотел. Я прогуглил варианты и выяснил, что есть альтернативная служба. Подал заявление, но всё оказалось не так-то просто — где-то полгода уходит на определение твоего будущего места работы и жительства. Меня определили на калининградскую почту, но потом выяснилось, что никаких заявок у них на меня не было. Весной 2017 года мне пришло уведомление, что я буду проходить альтернативную службу в Архангельске, на «Почте России» в должности оператора. У меня мама там работала, поэтому я не понаслышке знал об особенностях.

По приезде я получал около 8 000 рублей, а сейчас около 10-11 000 рублей. Я не то, чтобы дослужился до повышения по карьерной лестнице, просто МРОТ повысили. Большую роль сыграл опыт работы на кассе в «Макдоналдсе» во время обучения в университете: операции с деньгами, кассовый счёт, работа с клиентами и тому подобное. Помнится, в первые дни работы в «Макдоналдсе» я дико смущался и кое-как принимал заказы у гостей, но потом, немного расшевелившись, стал свободнее общаться с посетителями. На «Почте» заметил, что чаще всего приходят люди преклонного возраста за своей пенсией. Бывали смешные случаи, курьёзные, кто-то со мной охотно заводил беседу на тему внуков, которые, как и я, проходят альтернативную службу. Но вот один случай меня и напугал и рассмешил одновременно. Приходят два простых пацана с района с поминальным венком, чтобы отправить его. Я развернулся к начальнице, сидевшей рядом со мной, и спросил её «Представьте, если они отправляют его живому человеку?»

В Архангельске люди более раскрепощённые, они тусят и танцуют. Молодёжь предпочитает рэп, в основном, иностранный и однотипный, который не несёт в себе, на мой взгляд, какой-то ценности. Местные жители слушают композиции, занимающие первое и второе места в списке «популярных» у какого-то исполнителя. В клубах собирается порядка тысячи человек в одном зале и просто танцуют. В Калининграде же более нишевый формат вечеринок, это касается и музыкальных жанров. У нас предпочитают андеграунд: либо чтобы выпендриться, либо из истинных музыкальных предпочтений, хотя и тот, и другой вариант рабочий, мне кажется.

Фото: Бока Су