Музыка на краюЯрослав Тимофеев о музыке Карла Орфа

Я бы назвал тех, кто приходит сюда, просвещёнными горожанами. У них есть любопытство, немного свободного времени, а ещё им очень важно ощущение города. Мне кажется, у калининградцев оно сильное. Сужу даже по реплике Григория Хуциева в конце моей лекции о Канте и музыке. Он сказал, что Кант не хотел покидать город и мы все — немножко Кант. Зал взорвался аплодисментами.

Carmina Burana идеально подходит на роль сочинения, открывающего фестиваль. Это музыка, похожая на грандиозный архитектурный портал. Кроме того, в формате опенэйра всегда выигрывают произведения, которые достаточно просто скроены и в которых преобладают сильные жесты. Carmina Burana именно такая.

Это лаконичный шедевр, безупречно скроенный и легко ложащийся на слух. Вольтер говорил, что если бы Бога не было, его следовало бы выдумать. Если бы музыки O Fortuna не было, её следовало бы написать. Она просто обязана была появиться, потому что в очень простом и концентрированном виде представляет архетип ораториальной, церковной музыки, посвящённой апокалипсису. Помню, когда в первый раз услышал её, подумал, что уже слушал. Но это был образ, сложившийся из множества других произведений. Если собрать сто или тысячу лучших ораторий всех времён и попробовать найти среднее арифметическое — наверное, получится O Fortuna.

Я сравниваю это произведение со Вселенной, потому что в нём на всех уровнях работает идея круга, которую Карл Орф почерпнул с обложки рукописи, того самого знаменитого изображения колеса фортуны. Это круг минут, часов, дней, времён года, этапов человеческой жизни.

Самый красивый вид — на краю, там, где обрыв. Так устроен человек, что предельно отчётливо он может видеть красоту, когда знает, что его жизнь висит на волоске, что ему осталась неделя или час. Номер, который называется In Trutina, что звучит перед финалом и возвращением O Fortuna — это и есть та самая красота, которая открывается на краю пропасти.

Мне было бы любопытно услышать «Кармину Бурану» Бетховена. Но на самом деле всё происходит в своё время, и я думаю, человечество дошло до нужной точки своего пути именно тогда, когда Орф обратился к этим текстам. 1937 год, когда кантата была написана, — символический, и не только для нашей страны. Это тоже было время, когда человечество стояло на краю пропасти. И успешно потом в неё сигануло.

Может быть, Carmina Burana образца 1937 года как раз показывала миру, что это не последняя пропасть. Что человек в общем и целом — всегда один и тот же, он не эволюционирует и не деградирует как существо. И человечество тоже как общность особенно не меняется. А значит, после катастрофы, после обрыва обязательно будет новый круг.