Они творили историиИнтервью с редакторами «Балтийского Бродвея»

Главный редактор с 2011 по 2013 годы

Лучшее, что делала в «Бродвее». Любое медиа – это люди. И лучшее, что ты как редактор можешь сделать, – собрать ту самую команду. Когда я работала в «Бродвее», для нас писали Вася Колесник, Лёша Алеев и Лёша Щёголев, снимали Аня Стаселович и Аня Скударь, иллюстрации рисовали Валя Павлюк и Маша Незнанова, а выпускающим редактором была чудо-женщина Даша Титова, которая, мне кажется, могла вообще всё.

Если говорить о материалах, есть четыре любимых. Тема номера о рационе военных в различных войсках. От морпехов мы в качестве сувенира привезли сухпаёк, а на корабле «Неустрашимый» (название меня учили запоминать так: «Неустрашимый – то есть «хрен запугаешь») нас накормили офицерским обедом. Тема о переработке отходов в Калининградской области. Тогда писать об экологии ещё не было мейнстримом, информацию о пунктах переработки – днём с огнём не найти. Важный лично для меня как редактора материал – круглый стол с Еленой Цветаевой, директором Балтийского филиала ГЦСИ, и Алексеем Миловановым, тогда главредом «Нового Калининграда»18+, на котором критиковалась деятельность министерства культуры области. Материал долго обсуждался, в ночь сдачи его едва не сняли из номера, и всё же он вышел целиком. И четвёртый – интервью с поэтом Дмитрием Водённиковым. Это был фантастический разговор, полный важных смыслов, который нужно было, – незадача такая! – порезать до двух полос.

Эпик фейл. Я писала ресторанную критику и изо всех сил билась за возможность делать это честно. Со временем меня стала преследовать «карма критика»: везде что-то было не так именно с моей едой. Однажды в «Тётке Фишер» карма «стукнула» дважды: сперва вместо морса мне подали настойку, затем оливье – оно было довольно посредственным – принесли с осколками посуды. После выхода колонки разразился скандал: собственник снял рекламу всех своих заведений, редакции устроили разнос – в какой-то момент я подумала, что меня уволят. Медиадирижёр и генеральный директор после этого не разговаривали друг с другом больше года. А редакционная команда чувствовала себя немножко героями, отстоявшими, как минимум, независимость медиа.

Инсайд, который не знают читатели. Важные темы, герои будущего номера – всё это решалось и обретало финальную форму вовсе не на планёрках, а в редакционной курилке. Тогда у «Западной прессы» был огромный балкон, он служил и редакционной «кухней», и сердцем, и исповедальней, и закулисьем для кадровых перестановок.

В чём миссия «Бродвея» и как она трансформировалась за 15 лет. Миссией «Бродвея» было создавать городских героев, с чем мы, как мне кажется, отлично справлялись. Журнал вообще был про безграничную любовь к городу и области, при этом – немножко по-снобски «для своих». Сейчас «Бродвей» – развлекательное медиа «для всех», городская афиша, которая понятна и туристам, и тем, кто недавно переехал в Калининград.

Что теперь. Живу в Швеции, в Лапландии. Работаю digital*-стратегом и редактором в коммуникационном бюро Heedmark. Веду Instagram-блог о жизни в шведском заполярье @annaslebenslauf

Главный редактор с 2014 по 2018 годы

Лучшее, что делал в «Бродвее». Мне кажется, лучшее, что удалось всей нашей команде, — это штука, которую в больших кабинетах называют цифровой трансформацией. «Бродвей» всё же вовремя вступил в диджитал-эру. Сайт «Твой Бро», редизайн журнала, переформатирование «Пумперникеля», ресторанные гиды на русском и английском языках – всё это мы делали, и это элементы непрерывного процесса, который, к моей радости, продолжается и сейчас.

Эпик фейл. В 2017 году мы проводили награждение премией «Пумперникель» на «Вагонке». Программа казалась стройной: фуршет, выступления различных музыкантов, торжество, а в завершение главный приз должен был вручить министр по культуре и туризму Андрей Ермак. Но то ли мы ошиблись с расписанием, то ли самолёт из столицы задержался, но встала нетривиальная задача максимально затянуть мероприятие, чтобы важный человек вручил важную награду другому важному человеку (Максиму Здрадовскому, он победил в том году). Ведущий Алексей Дембицкий выдавал на сцене перформанс уровня Ивана Урганта, альтист Ларион Дьяков красивейше солировал и выходил на бис, а потом вышел дуэт ребят с синтезаторами и терменвоксом. Я понимал, что это плохая идея, но другого выхода не было – попросил максимально затянуть процесс и их.

В качестве аперитива, небольшого развлечения, терменвокс – отличная штука, создатель инструмента Лев Термен играл на нём «Аппассионату» Владимиру Ильичу Ленину, тому очень нравилось. Ну и мне казалось интересным показать гостям – вот, есть нетривиальная музыка, как есть нетривиальная кухня. Но когда этот инструмент играет 30, а затем 40 минут, начинает казаться, что именно такой звук можно услышать в фильмах ужасов, когда появляются пришельцы и пытаются взорвать главным героям мозг невидимыми лучами.

В общем, люди стали уходить со словами «Теперь я навсегда запомню, что такое терменвокс». Самые стойкие министра в итоге дождались, у истории есть хэппи-энд, да и с культуртрегерской миссией мы справились, но с тех пор я стал гораздо более внимательным к планированию мероприятий.

Инсайд, который не знают читатели. Тексты за Юрия Михайловича Хребтова в рубрику «Дижестив» на самом деле писала специальная нейросеть Минобороны РФ.

Я появлялся на страницах Бродвея трижды — как модель, как музыкант и как главный редактор.

Одна из наших астрологов научилась астрологии и прочему колдовству в «аське» у азербайджанской цыганки.

В чём миссия «Бродвея» и как она трансформировалась за 15 лет. Миссия «Бродвея» — быть в центре всего того, что наши чернокожие братья называют «вайбом». В вайбе всего вдохновляющего и радующего — музыки, гастрономии, спорта, искусства и так далее. Можно даже в вайбе порока иногда. Я не думаю, что она сильно трансформировалась за 15 лет, вдохновляющее и радующее немного изменилось, а миссия нет.

Что теперь. Из «Бродвея» я ушёл в один из самых популярных журналов страны Men’s Health, там прямо на первом собеседовании я просто показал журналы, которые мы делали, и все такие — ого, круто! Я поработал там год с небольшим, был замглавреда. Сейчас я руководитель направления, занимаюсь контентом в трайбе «Массовая персонализация» в Сбере. Если буду рассказывать, чем именно занимаюсь, придётся согласовывать всё интервью, поэтому давайте без этого. Конечно, бывает непросто, это самая крутая компания в стране, но, поверьте, с бродвейской школой ничего не страшно.

Главный редактор с 2018 по 2019 годы

Лучшее, что делала в «Бродвее». Важным текстом в одном из первых моих журналов было интервью с Андреем Дробитько (Adno). Это граффити-художник, который когда-то рисовал абстрактные полотна на торцах зданий и заборах в Калининградской области, а потом решил запустить стартап. Его приложение SketchAR сейчас берёт всевозможные награды, обходит IKEA и привлекает кучу инвестиций, но в Калининграде о нём почти никто не знает. Я считаю важным славить таких людей у них на родине, поэтому рада, что интервью с Андреем вышло именно у нас.

Эпик фейл. Наверное, эпик фейлы быстро испаряются из моей головы, потому что я с трудом вспомнила только один — когда мы делали довольно масштабную программу ресторанной премии «Пумперникель» в рамках фестиваля Kaliningrad Street Food6+ на острове Канта, и у нас была секция, посвящённая семейным рецептам. Калининградцы должны были вместе с шеф-поварами готовить свои фирменные блюда. Одновременная организация мероприятия и создание журнала — довольно интенсивная нагрузка, поэтому что-то периодически выпадало из нашего внимания. В общем, мы медленно собирали желающих на эту совместную готовку, и тогда я позвала свою маму. Была жара, мама очень разволновалась и в последний момент заявила мне, что никуда не пойдёт, и чтобы я сама шла и готовила луковый пирог по семейному рецепту. Вот так я и меняла роли каждые полчаса: участник-редактор-организатор-участник…

Инсайд, который не знают читатели. Думаю, вы наверняка тысячу раз смотрели в окно редакции «Бродвея», если проходили мимо ул. Рокоссовского, 16/18. Видели, что на торце этого дома есть музей почтовых ящиков, а на самом верху — большое круглое окно? Вот оттуда в бытность мою главредом мы и смотрели на город и вас.

В чём миссия «Бродвея» и как она трансформировалась за 15 лет. Я думаю, что миссия «Бродвея» была, есть и всегда будет состоять в том, чтобы следить за изменением городской культуры. То есть быть таким прибором, который фиксирует малейшие колебания и волны, расходящиеся от них. Типа: «Ага, появилось движение «Эстетика руин», люди стали брать в аренду «заброшки» в области, а вот спустя год и первый частный концерт в развалинах кирхи состоялся». А временами «Бродвей» выходит из позиции немого наблюдателя и становится активным участником изменений.

Что теперь. Работа в «Бродвее» позволила утолить мою жажду к наблюдению за изменением городской культуры, развитием креативных индустрий в Калининграде. Быть главредом «Бродвея» — это не просто быть главредом журнала. Это стоять в эпицентре событий и связей между людьми. Сейчас я занимаюсь практически тем же самым: создаю хабы — городские источники жизни для людей, в смысле делаю общественные пространства и маркетинг больших территорий.

Главный редактор с 2019 по 2020 годы

Лучшее, что делала в «Бродвее». Номер за июнь 2020 года, выпущенный в разгар пандемии. Реклама в нём выглядела красиво, в одном стиле и формате с редакционными материалами. А главное, в нём был полный гайд по локальной музыкальной сцене #КалининградскийСаунд с QR -кодами (ввела их до того, как они стали мейнстримом), которые вели на плейлисты исполнителей. Работали над гайдом с крутым фотографом Никитой Безматерных около трёх месяцев.

Ещё горжусь спецпроектом «Молчи, женщина, твой день 8 Марта!», в котором мы рассматривали проблемы современных женщин. Рассказали о домашнем насилии, в том числе истории семей из Калининграда. Подготовили статистические данные, показывающие разницу в зарплатах.

Вместе с командой «Бродвея» разработали единый фирменный стиль для оформления обложек: убрали надписи, логотипы и другие лишние элементы, начали ставить фотографии во весь размер. В целом за время моей работы главредом журнал претерпел много визуальных изменений, стал выглядеть современнее.

Эпик фейл. Каждый раз, когда во время интервью садился или выключался диктофон, а я узнавала об этом только в конце беседы. Приходилось бежать к компьютеру и быстро восстанавливать ответы по памяти. К примеру, не сохранилась запись моего интервью с группой Brainstorm. Однако и в этой, казалось бы, провальной ситуации есть плюсы – текст я согласовывала напрямую с Ренарсом Кауперсом. Ещё один фейл – когда в ночь перед сдачей журнала в печать разливаешь кофе на листы с финальными правками, которые ещё не были внесены.

Инсайд, который не знают читатели. Работа в журнале по большей части не про вписки на мероприятия, бесконечное общение с интересными людьми и посещение ресторанов, а про кавычки-ёлочки, длинные тире и бессонные ночи попыток родить из себя хоть какой-то текст. В моём случае головной болью была реклама. Я в первую очередь маркетолог, а не журналист, поэтому сама поставила перед собой вызов – сделать рекламу такой, чтобы читатель не отличил её от других, некоммерческих материалов.

В чём миссия «Бродвея» и как она трансформировалась за 15 лет. Мне кажется, что будущее всей рекламной продукции – в создании уникального по наполнению и идеально оформленного продукта. Который не будет представлять собой афишу и отчёт с прошедших событий, а станет экспертным проводником по настоящей жизни города, рупором для молодых и активных жителей. Журналом, который захочется сохранить и поставить на полку. Верю, что у «Бродвея» это получится.

Что теперь. Год назад открыла агентство диджитал-маркетинга finefellas.agency. Создаём с командой стратегии для успешного продвижения брендов онлайн: проектируем посадочные страницы и многофункциональные сайты, запускаем проекты и рекламные кампании в медиа и соцсетях, проводим исследования рынка. Почти год живу в Москве, но постоянно куда-то перемещаюсь. В общей сложности провела четыре месяца в Турции, не говоря уже о коротких трипах по стране.