#КалининградскийСаундVikama — о том, как не скатиться до пластиковой, однообразной музыки

Ещё с детства я писала всякие весёлые песенки, просто ходила по дому и напевала их. Потом увидела, что моя подруга играет на фортепиано. Тогда возникло желание поучиться, пойти в музыкальную школу. В 8 лет уговорила маму, чтобы она меня туда отвела. С тех пор я начала заниматься и проучилась 4 года. После наступил переходный возраст, я решила бросить это дело и ворваться в панк-рок. Нас с подругой прикрепили к металл группе, показали первых 4 аккорда, после чего я начала писать песни сама. На тот момент мне было лет 13-14. Но осознание того, что хочу серьёзно заниматься музыкой пришло к 18-ти, когда познакомилась с первым мужем.

У меня уже сын, ему 6 лет. Просто по жизни у меня происходит «бомбалейло» (смеётся). Когда я познакомилась с первым мужем, он стал тем, кто в меня поверил и сказал, что мне надо заниматься музыкой. Тогда я подумала, что, возможно, это дело моей жизни и начала более осознано писать песни. Через пару лет я впервые выступила и понеслась.

В лет 14-15 я впервые спела свою песню во дворе друзьям, с которыми гуляла. У нас была компания рокеров, панков, таких бунтарей. Уже после рождения сына случилось первое выступление. Мне было 20 лет, выступала в баре «Капуцин». На тот момент у меня уже было много материала, песен 12. Там были журналисты, они просто пришли поснимать, а я пела на улице. Им понравилось и они сделали выпуск со мной. Это было очень приятно. Помню, что перед выступлением дико волновалась. Был прилив адреналина, вдохновения.

Панк, панк-рок и гаражная музыка вроде Nirvana и Sex Pistols пришлась на мой подростковый период, когда во мне было много бунтарской энергии. Это был какой-то крик души, надрыв. А с возрастом всё поменялось, гормоны поутихли, начала больше понимать кто я есть и слушать другую музыку, писать другую музыку. Меня вдохновляет глубина человеческой природы, что внутри него происходит, что внутри меня происходит. Вдохновение в том, кто мы есть, откуда мы пришли, что такое человек, что такое человеческое сознание, любовь, что такое безусловная любовь. Вот эти вопросы Вселенной я и задаю. Я чувствую что-то внутри и это выливается в творчество.

Да. Это похоже на медитацию. Я ездила в этом году в Барнаул, там был йога-фестиваль «Рава», на котором всё сконцентрировано вокруг духовных практик, веганства, раздельного сбора мусора. Мне это очень близко, я регулярно медитирую, практикую йогу и танцы. Мне кажется, что это находит отражение в моей музыке. И на том фестивале я поняла, что музыка для меня — духовная практика. Она помогает слышать свою природу, слышать свою суть.

Безусловно есть что-то вроде фолка, этнических напевов и мотивов. Ещё просочился соул и фанк. И что-то электронное, вроде трип-хопа. Такой микс.

Тут очень мало площадок. Душевного, тёплого места, чтобы прийти насладиться музыкой не в подвале и под чай — в Калининграде мне очень не хватает. Для меня музыка — это то, что приводит людей к какой-то осознанности, повышает вибрации, дарит радость, вдохновляет. Места, где сочетается музыка и осознанность, какого-то такого сообщества, людей и культуры в Калининграде лично мне не хватает. В Москве и Питере тоже нужно поискать хорошенечко, но это есть. В Калининграде я больше чувствую атмосферу андеграунда.

Это классная идея, да. Получился бы такой клуб продюсеров. Но это было бы завязано на сфере музыки, на сведении, как технически всё сделать. Это отдельный мир людей, которые с крутилочками этими водятся. Для меня это космос.

Я записываюсь на студии которая находится в автосервисе. О ней никто практически не знает. Мы там с Вадимом Киселёвым пишем альбом.
Он меня сам нашёл. Я записала коротенькое видео на свой старенький андройд. Выложила в «ВКонтакте», и Вадим прислал аудиодорожку, где он снял звук с видео и наложил на него электронные семплы. И написал: «Смотри, что получилось, давай что-нибудь попробуем». Я тогда пыталась собрать деньги на альбом на краудфандинговой платформе, думала поехать в Москву, как раз нашла человека, который в моей теме. В итоге у меня не получилось. Сначала расстроилась, потому что долго пыталась пробиться в Москву. Было несколько поездок, когда я связывалась с продюсерами. Думала, что это мой путь, хотя ощущения такого не было. И этот опыт с краудфандинговой платформой стал последней каплей. Оказалось, что всё намного проще и можно записать альбом здесь.

Раньше у меня было очень много амбиций. Благодаря тому, что в меня поверили. Кстати, мне кажется, что у многих музыкантов такое есть, что психологически люди идут на сцену, чтобы публика их любила. Эти люди просто нуждаются в любви, им нужна эта подпитка. И у меня первое время это было — незрелость человеческая. В какой-то степени мне было важно, чтобы моё дело нравилось и была обратная связь. Я искала одобрения. Но после нескольких попыток реализовать эти желания, я осталась наедине с собой и спросила себя о том, мой ли это путь — большая сцена. Я даже чуть не подписала контракт на 6 лет в Москве.

Я скинула только один трек продюсеру. И он очень хорошо зашёл. Потом я отправила второй, и мне ответили: «Первый трек — «Белый снег» классный, а второй «Зеркало» — ну такое себе». Я начала чувствовать, что от меня будут хотеть что-то определённое. Начала чувствовать ограничения. К тому же, 6 лет... Был момент, когда я уже договаривалась с бабушками и дедушками посидеть с сыном, но они отказали. И я поняла, что не судьба. Первое время, конечно, расстраивалась, но потом поняла, не хочу чтобы меня раскручивали, вбухивали деньги, а потом 6 лет их отрабатывать в Москве, не вылезая из концертов. Раньше для меня такой «успех» был актуален. Я хотела, чтобы меня ценили, любили. А сейчас он мне зачем? Моя свобода дороже, чем деньги... Пришло принятие. Я просто делаю то, что люблю. Если какие-то возможности приходят, то я иду им на встречу. Атмосфера «балтийской неспешности» мне намного ближе.

Мне бы очень хотелось, чтобы в музыке стало больше осознанности. Есть такой музыковед Михаил Казиник, который в одно время очень сильно меня вдохновил. Он считает, что музыка священна. Ей можно исцелять и поднимать вибрации. Но сейчас чаще происходит наоборот. Музыка может нести любовь, раскрывать все твои центры, вдохновлять, просвещать, показывать глубину. Это такой инструмент великолепный, а им просто не пользуются. Его опошлили, опустили до какой-то пластиковой, однообразной музыки. Стандарты любви, которые подгружают людям: когда она его полюбила, они в клубе танцевали, потом расстались, он ушёл к другой и она теперь страдает — это не имеет истины. Ощущение, что сознание загрязняют. Хотелось бы, чтобы человек услышал музыку где-нибудь в такси, вышел, посмотрел на эту жизнь и увидел какая она прекрасная. Чтобы ему захотелось что-нибудь создать, что-нибудь действительно улучшающее жизнь людей или чтобы он просто позвонил маме и сказал, как сильно её любит, посадил дерево, написал картину.

Мне нравится тенденция независимой русской сцены, Питерской и Московской. Это такая подростковая, приятная энергетика, когда ты окончил школу и у тебя есть лето до университета и ты такой... «Свабоооода!». Например, Тося Чайкина, Шарлот — вот эти ребята такие простые, свободные, но искренние. И то, что они независимы от того, что диктует индустрия — меня очень радует.

Да. Все мы творим. Даже бизнесмены творят свои проекты, электрики творят свет. Главное, чтобы они это любили. И петь могут все. Нужно просто петь больше. Я какое-то время преподавала вокал, его можно развивать. С рождения все хорошо поют. Скорее всего, кто-то подсознательно внушил, что тебе медведь на ухо наступил. И ты зажимаешь голос психологически. Всё нарабатывается.

Тут я совсем утопична. Для меня идеальный музыкант — трезвый музыкант, который не убегает в какие-то состояния, чтобы расслабиться. Такой человек вообще должен следить за чистотой своего внутреннего мира, он должен понимать, что с помощью музыки он транслирует, что у него внутри. Это слышат люди, это влияет на них, на их сознание. Идеальный музыкант осознает, что делает, он любит то, что он делает, он любит мир и созидает.

Подпевают «Пальцами». Кстати, она вышла на лейбле Вани Дорна.