Нателла ТоидзеНачать рисовать в семье известных художников невероятно трудно

НТ Думаю, нет. У моего дедушки, который был учеником Репина и одним из основателей Академии художеств СССР, было четверо детей и шестеро внуков. Художниками стали только два его сына: мой дядя, Ираклий Тоидзе - известный плакатист, автор плаката «Родина-мать зовет», и мой отец - Георгий Тоидзе, скульптор и график. А из шести внуков я одна художник.

НТ Нет, об этом никогда не говорили дома. Обычно люди, которые занимаются искусством, знают, как это сложно, и поэтому никогда не давят на своих детей, чтобы они обязательно следовали этой традиции. Когда я была ребенком, я очень любила лепить - просто не выпускала глину из рук! А потом просто почувствовала необходимость цвета: попросила краски и стала писать. Никто меня не заставлял - я просто получала от этого удовольствие. А когда человек получает от какого-то занятия удовольствие, он ведь этим постоянно занимается, правда?

НТ Этого я не чувствовала совершенно. Я видела, что люди вокруг меня много трудятся. Отец-скульптор много работал - он делал большие монументы, а это требует огромной физической отдачи. Я часто бывала у моего дяди-плакатиста, который тоже рисовал с утра до вечера. И даже когда ему было уже под 90 лет, и он практически потерял один глаз, он каждый день рисовал до глубокой ночи. Отец также работал до последних своих дней, пока у него были силы. Поэтому ощущать свое какое-то превосходство по сравнению с другими детьми, я не могла, потому что видела, что этот образ жизни был связан с большим трудом. Меня, наоборот, удивляло, когда кто-то работал меньше.

НТ Начать рисовать в семье известных художников невероятно трудно. Потому что с того момента, как ты поступаешь в художественную школу - как бы ты ни был самобытен и талантлив - всегда найдутся люди, которые будут думать, что тебя двигают, тебе помогают, что твои успехи - это не просто так. И в итоге дети известных родителей зачастую оказываются в более сложном положении, чем все остальные. И ты борешься с этой ситуацией до тех пор, пока наконец не выходишь на свою собственную дистанцию, и тогда люди понимают, что ты - отдельная, самостоятельная личность.

НТ Выражение “скульптора цвета” принадлежит искусствоведу Паоле Волковой - будучи на моей выставке в Академии художеств в Москве она таким образом высказалась о моих работах. То, что я много лепила в детстве, напрямую не повлияло на мои работы: скульптурная форма не может продолжаться в живописи. Просто задачи, которые я перед собой ставила в живописи, привели к такому пластическому решению. Я считаю, что самое опасное для художника - это остановится на каком-то стиле. Для меня абсурд, когда говорят, что художник нашел свой собственный стиль. У каждого художника свой стиль априори уже найден - хотя бы по той причине, что у каждого человека свой почерк. Каждый художник по-разному рисует, держит в руке карандаш или кисть. Стиль не стоит искать или создавать искусственно, потому что это - тупик. Таким образом убивается жизнь и художник остается без развития: просто делает сегодня то же, что и вчера.

НТ Так тоже бывает. Но мне кажется, что если ты выбираешь путь художника, если это серьезная, а не прикладная история, то ты должен двигаться и развиваться. И “скульптура цвета”, как похвально высказалась обо мне Паола Волкова, тоже не случайно появилась - это результат определённой работы, я к этому пришла.

НТ Вы знаете, о популярности я думаю в последний момент - я работаю прежде всего для своего удовольствия.

НТ Я никогда об этом не думала, а просто много работала и искала свой путь. И мой путь, как мне кажется, даже современнее, чем современное искусство. Потому что современное искусство на самом деле не такое уж и современное - все это уже было. В искусстве, как и в моде - все циклично, и то, что сейчас происходит - это не открытие, а просто новая волна. Мне кажется, что сейчас важно найти другой путь, другой язык. Да, я пишу конкретные пейзажи, но я их пишу абсолютно современно - так, как их не писали до меня другие художники. Во-первых, я пишу пейзажи очень большого размера на натуре - это вообще нечто новое, мною открытое. Помимо того, что это технически сложно, на натуре надо писать еще и очень быстро - чтобы схватить состояние, момент. А сделать это в большой масштабе довольно сложно. Написанный в мастерской пейзаж - это уже совершенно другая - мертвая - история. Таких пейзажей мы видели тысячи - ну полароидная картинка, не более того. А попробуйте написать живой, настроенческий пейзаж, да еще и огромный!

НТ Ой, у меня даже флейц бывает - это такая большая, плоская кисточка. И я не стою и пишу. Это работа стоит на огромном, циклопического размера мольберте, специально сколоченном из половой доски, чтобы его не перевернуло на улице, а я - на расстоянии 10 метров от нее, рядом с большим столом, на который я выжимаю краски. И вот я беру тон, который мне нужен, смотрю на картину, примеряюсь, куда этот тон надо положить и бегу на эти 10 метров. Клад его и бегу обратно - смотрю, правильно ли я его положила. Потом беру следующий тон и все повторяется. Таким образом я леплю пейзаж вот такими большими мазками. Вот откуда взялась “скульптура цвета”. Когда вы подходите к моей работе - это настоящее современное искусство: совершеннейшая абстракция, мозаичная панель. А когда отходите на расстояние, эти мазки собираются не только в узнаваемое нечто, а самое главное - в настроенческое. Для меня это важно.

НТ Может быть, это было бы интересно, но я постоянно делаю выставки и вижу вот что: когда мы говорим об одной работе - ее можно обставлять музыкой, как это было в Калининграде во Фридрихсбургских воротах. А когда работ много, целый зал - ничего не надо. Людям хватает картин, потому что мои полотна очень эмоциональные и очень самодостаточные.

НТ Никогда!

НТ Выходы на кино есть, но я всегда делала только то, что мне интересно. Я много ездила, бывала в многочисленных киноэкспедициях, подружилась со многими художниками, которые работали на картинах, но я никогда не претендовала на то, чтобы быть там и работать. Я считаю, что это совершенно другая профессия - я в ней себя не чувствую и не вижу. Для этого кино надо очень любить и отдавать этому жизнь. А я отдала свою жизнь живописи.